Крайне аппетитный шотландец

— Какая-то ты колючая сегодня утром. Как крошечный ежик.

— Неправда.

— Как угодно. Ты живешь с мамой?

— Ты скажи мне, — отвечаю я, скрещивая руки на груди.

Рори замирает с вилкой в воздухе, пристально разглядывая мое лицо, словно может определить по нему ответ.

— Это объяснило бы, почему ты прячешься в маленьком домишке без отопления.

— Там есть отопление, просто не всегда, — пожимаю плечами.

— Но?

— Ты намеков не понимаешь?

— Меня не провести, — широко улыбаясь, отвечает он.

— Что?

— Я тот еще калач. Ну, типа тертый.

— О, боже, Рори, какая глупость, — восклицаю я, роняя тост на тарелку. — И я остановилась у друга. Знаешь, ты похож на похотливого пса. — Как только слова слетают с языка, я понимаю, что превратилась в менее красноречивую версию Айви.

— Я хоть и наслаждаюсь завтраком, но не сказал бы, что испытываю такой энтузиазм.

— Я имела в виду, что ты очень настойчив!

— Не сомневаюсь в этом, но я все еще не знаю, где ты живешь.

— У друга. — По большей части. Взяв вилку, я отламываю кусочек картофельной лепешки и засовываю в рот.

— У блондинки с буферами или у той, что напилась? — Уголок его губ приподнимается, выражение лица становится немного циничным. — Только не говори, что у этого остолопа.

— Остолопа?

— Ага, того из тренажерного зала, который не может засунуть руки в карманы своих штанов из-за размера бицепсов. Ему нужно уменьшить потребление допинга.

— Допинга? А, ты имеешь в виду стероиды. Сомневаюсь, Мак всегда был большим. — Большим, но не таким внушительным, как человек, сидящий напротив меня. Не удовлетворившись моим ответом, Рори саркастически приподнимает бровь. — Да и чья бы корова —

— Мычала?

— Типа того.

— Мне нравится быть в форме, — говорит он. — И чтобы мой член был доступен.

— Что? — смеюсь я.

— Он похож на мультяшку. Так это он?

— Он? А, у кого я остановилась? — Рори не отвечает, хотя выглядит уже не таким невозмутимым. — Знаешь, будешь хмурится, таким и останешься.

— И ты все равно будешь меня хотеть.

— Ух ты. Такой самодовольный. — Хватаю салфетку и, пряча улыбку, вытираю рот.

— Да. — Его взгляд, направленный на меня, граничит с плотоядным. — И ты тоже довольна мной после вчерашней ночи. Мне это нравится.

Чувствуя возбуждение и трепет между ног, я снова опускаю взгляд на тарелку и шепчу,

— Не знаю, что на это ответить.

— Скажи: Рори, это блондинка, или, Рори, это маленькая пьяная брюнетка.

У меня кружится голова, его настойчивость сковывает мой язык. Я ему нравлюсь, действительно нравлюсь. Бог ты мой, и он мне нравится. Больше, чем следовало бы.

— Брюнетка, Айви. — Слова так и соскальзывают с языка. Словно словесный поток. — Сестра остолопа, то есть Мака. Она сестра Мака. И моя лучшая подруга.

— Я понял, — довольно усмехаясь, произносит Рори.

— Хорошо. — Я делаю глубокий вдох, беру вилку и гоняю по тарелке пару ярко-оранжевых бобов.

— Ну, надеюсь на это.

— Серьезно? — Я вскидываю голову и встречаюсь с ним взглядом.

— Да. Вы казались такими закадычными друзьями там в зале.

— Потому что так и есть. Я имею в виду, что мы друзья.

— Мне это не понравилось. И он мне не понравился, — мрачно произносит Рори, словно не хочет озвучивать свои мысли.

— И при этом ты ушел.

— Это было раньше. Если скажешь, что чувствуешь то же самое, меня ничто не остановит.

Моя вилка звякает о тарелку. И я начинаю моргать. Быстро.

— Ты опять моргаешь, крошка. — Его голос низкий и хриплый.

— Ничего не могу с собой поделать, — шепчу я. — Это перебор. — Слишком рано. И слишком много.

— И не говори. — Он почти удрученно склоняет голову над тарелкой и вонзает вилку в колбасу. — Только что я трахал какую-то сексуальную цыпу. — Думаю, мой подбородок сейчас ударился об стол, и тут он спрашивает, — Нравится местный жаргон? Подумал, что ты это оценишь. — Рори отрезает кусок. — Кстати, я тебя имел в виду. А в следующую минуту я влюбляюсь. Опять же, тебя.

— Нет. Ты не можешь. — Он не может быть влюблен, особенно говоря таким тоном.

— Знаю, — размахивая вилкой, соглашается Рори. Его Адамово яблоко дергается, когда он глотает. Как это вообще может быть сексуальным? — Именно это я, не переставая, повторяю себе, но, похоже, что тебе от меня не отделаться. Между тем, тебе просто придется не отставать.

— Рори, ты ведь меня даже не знаешь.

— Правда, — признается он. — Но это, кажется, не имеет никакого отношения к моим чувствам. То, как ты и сказала, я стараюсь избегать тебя, как чумы, то вдруг, мать твою, понимаю, что ты вытатуировала свое имя на моем сердце.

— Я ничего не сделала, — издаю жалобный стон. Я слегка ошарашена. Да, вот оно его признание — и довольно внушительное — но сейчас он впервые матерится в моем присутствии. Чертыхается в разговоре, а не во время секса. Или перед сексом. Непристойности — это часть его прелюдии.

Бог ты мой. Он джентльмен. Кто бы мог подумать?

— И честно говоря, — продолжает он, — ты не так уж много обо мне знаешь. А то, что знаешь, не совсем правда.

Думаю, врать — не очень-то красиво.

— Что?

— Ну, может, я соврал тебе пару раз, но думаю, что все в порядке.

— И почему ты так считаешь? — осторожно спрашиваю я.