Крайняя маза

Женственный молодой человек Слава, заочно положивший глаз на богатенького Бориса Михайловича, был последней надеждой Стылого. Но он не заявился. Женственность оставила его в постели.

Женственность - есть женственность. Куда от нее денешься?

***

Борис Михайлович, хмурый, не выспавшийся, приехал ровно в десять. Выслушав сначала Василия Васильевича, а затем и Стылого, он уехал. За ним уехали его люди.

30. Чувства слетали с лица.

Смирнов приехал на Арбат без пяти десять. Не успел развернуть картины, которые собирался "продавать", как явился Борис Михайлович с двумя телохранителями. Узнал его Евгений Александрович по фотографии, сделанной на десятилетнем юбилее "Северного Ветра". На ней глава фирмы, уверенный, счастливый, как Билл Гейтс на рубеже второго миллиарда, обнимал за талию не менее уверенную и счастливую Юлию.

Некоторое время Борис Михайлович стоял у подъезда, задрав голову и пристально разглядывая розовые занавески с амурами. Чувства - от любопытства до раздражения - одно за другим слетали с его лица, чтобы, в конечном счете, освободить место опустошенности. Когда последняя освоилась на привычном рубеже, Борис Михайлович пошел в дом.

"Накрылся Шура, точно! - похолодел Смирнов. - Он не вошел бы первым, если бы в доме не было его людей".

В своем предположении Смирнов убедился через сорок пять минут, когда из дома вывели Стылого. Нет, не Стылого, а его взгляд, его глаза, сразу же нашедшие застывшего от неожиданности "продавца" картин. Евгений Александрович, мгновенно пропитавшись всеми компонентами этого взгляда (от ненависти до страха), спрятал лицо и принялся деловито протирать одно из полотен рукавом куртки.

После ухода Бориса Михайловича он провел на Арбате почти час - боялся, что в доме или поблизости остались люди Василия Васильевича. Будь он сам начальником СБ уважаемой фирмы, непременно оставил бы человечка. И был вознагражден за осмотрительность: пейзаж, приобретенный накануне в комиссионном магазине за три тысячи рублей, купила за триста долларов престарелая английская парочка.

31. Опять кривые ноги.

Борис Михайлович позвонил, когда Смирнов готовил себе завтрак.

- Вы обманули меня, - сказал он осуждающим голосом. - Вместо вас я был вынужден общаться с этим типом...

- Это мой... мой сутенер! - ляпнул Смирнов первое, что пришло ему в голову. - Он попросил меня дать ему возможность встретиться с вами, он хотел обо всем с вами договориться.

- Служащий моего отдела безопасности ваш сутенер!?

- Да, Саша мой сутенер, - начал расхлебывать Смирнов самолично заваренную кашу. - А что в этом странного? Вы что, собираетесь на мне жениться?

- Ну, мы бы договорились о форме наших отношений...

- Да, но в любом договоре должна быть третья сторона. Саша - мой друг, не подумайте - настоящий друг, хоть и знакомы мы не более месяца, и я попросил его принять участие в моей судьбе... Мало ли что... Вы - большой человек, вы - наверху, там, где жизнь человеческая не стоит и российской копейки. Я боялся, что вы... что вы не заплатите, боялся издевательств - о них так часто пишут в газетах. Вы, наконец, могли украсть меня и увезти куда-нибудь в подвал, вы могли убить меня, убить, надругавшись. И мне нужен был человек, который мог защитить меня, мог гарантировать мои права. А Саша - ваш не последний сотрудник, он обещал, что все будет на большой палец, обещал, что с вами договорится.

Последние слова реплики Смирнов выкрикнул со слезой в голосе.

- Все это понятно, - продолжал не верить Борис Михайлович. - Но объясните это странное совпадение: как служащий моего отдела безопасности мог стать вашим сутенером, именно вашим? При каких обстоятельствах вы познакомились?

- Все очень просто... Но я не знаю, могу ли я говорить... Я не хотел бы причинить вред Саше, - голова Смирнова лихорадочно работала. Как выкрутиться?

- Вы должны четко себе представить, что жизнь вашего друга зависит от вас, от ваших объяснений.

И Смирнов пошел ва-банк:

- Вы знаете Пашу Центнера?

Борис Михайлович без остатка растворился в тишине. Сердце Смирнова билось слышимо.

- Ну, скажем, эта личность мне знакома... - наконец, послышалось из телефонной трубки.

- Так вот, мы с ним знакомы, были знакомы. Однажды я, по совету адвоката, обратился к нему, чтобы уладить одно весьма щекотливое квартирное дело. Я ему понравился, и он практически бескорыстно все уладил. Саша же, прознав об этом нашем знакомстве, решил, вероятно, через меня на него выйти. Остальное додумаете сами. Прощайте. Я устал и хочу отдохнуть.

- Минутку, у меня последний вопрос... У вас есть любовники? Вы так сказали о Паше Центнере... "Я ему понравился..."

- Какие любовники, помилуйте! Я же говорил вам!

- Что говорили?

- Ну, что я еще девственница в определенном отношении...

- А зачем вам тогда сутенер?