Крайняя маза

- Да. Пашу и многих других известных авторитетов. Вы не представляете, как он неровно задышал, как взволновался! Бабы и пидары любят сильных мужиков, мужиков, которые давят врагов чистыми руками.

- Понятно. А Пашу, значит, ты убил?

- Так получилось. Вы приказали мне поближе с ним познакомиться, узнать привычки, пристрастия, а я, в свою очередь, попросил Женю назначить ему тет-а-тет в шашлычной одного малолюдного парка. И, как бы случайно, с ними столкнулся. А эта Женечка... Вот штучка!

- Что эта Женечка?

- Да он такой весь из себя был, что даже я на глазах голубеть начал...

- А Паша? - Борис Михайлович был вне себя. Виагра буйствовала в крови.

- А Паша его лапал, в щечку, губки вытянув, целовал. Ну и в пламенной дружбе, естественно, признавался, предлагал даже на яхте до Канар прокатиться.

- Он же не страдал?

- Я сам удивился.

- И что дальше?

- Когда Паша пописать пошел, я, - ради вас, между прочим, - напомнил Жене, с кем мы шашлыки из парной баранины едим. С человеком отсталым и принципиально уничтожающим сексуальные меньшинства. И что Центнер с ним лижется, чтобы убедиться в его антидемографической ориентации. Убедиться и потом собственноручно зарезать. Может быть, в этом самом парке. Если бы вы видели, как он побледнел. Ну, я и словил момент. Предложил ему после моего ухода с Пашей в лесочек прогуляться... Сказал, что если не мы его, то он его.

- И что, пошел он?

- Пошел, весь дрожа. Я из-за дерева видел. А этот кретин, точно, думал, что от любовного нетерпения он трясется. Или с целкой своей навсегда прощается.

- И ты его убил...

- Да. В тот самый момент, когда он сзади к Жене пристраивался. А Женя точно целка. Окаменел весь... Нет, целок трахать - это не фонтан.

- Где это было?

- Это мой маленький секрет или, так сказать, ключик от моего саркофага, - постучал Стылый указательным пальцем по бетону. - Скажу только, что в яму, перед тем, как ее засыпать, я бросил не традиционную горсть земли, а кое-что такое, что приведет эксгуматоров прямиком к Василию Васильевичу, вашему покорному слуге.

- Негодяй! И о Евнукидзе ты Жене все рассказал?

- Рассказал. Он знает, что Евнукидзе вас за Пашу на тоненькие ленточки порежет...

- Негодяй!

- Погодите вы с характеристиками, я еще не все рассказал. Да будет вам известно, что подробное описание обстоятельств смерти Паши Центнера и местонахождение его останков в настоящее время хранится в одном известном своей надежностью банке. И если раз в месяц один мой приятель в нем не отметиться, то хана вам, Борис Михайлович, причешет вас Евнукидзе по полной программе.

- Погань, - Борис Михайлович принял вторую таблетку Виагры. - Я же тебе деньги плачу. Ты обязан был с самого начала посоветоваться насчет Жени с Василием Васильевичем.

- Не было времени.

- Даже по телефону?

- Если бы я позвонил ему, закрутилась бы канитель. Это, во-первых. А во-вторых, я подозреваю, что Василий Васильевич симпатизирует Остроградской.

Шура взял бутерброд с икрой. Начал есть. Борис Михайлович задумался. В желудке кольнуло. "Виагра" не действовала.

- А у Жени в самом деле ноги кривые? - спросил Борис Михайлович, решив оказать "Виагре" моральную поддержку.

- Не видел. Но вряд ли.

- Почему вряд ли?

- Ну, знаете ли, бывают такие женщины... - Шура взял бутерброд с ветчиной. - Покажут один пальчик и ясно, что у нее все в порядке и с ногами, и с грудью, и со всем остальным. Этот хрен собачий такой же.

Шуре следовало быть осторожнее. "Виагра" начала действовать. Борис Михайлович начал расстегивать ширинку.

- Это вы зря, - невозмутимо сказал Шура, продолжая расправляться с бутербродом. - Принесите лучше чего-нибудь попить.

Борис Михайлович принес бутылочку "Фанты". Ширинка его была расстегнута. Сквозь нее виднелись белые трусы, из-за резинки которых выбивались жиденькие пряди седых волос.

- Почему зря? Тебе в твоем положении любое удовольствие нелишне. Вряд ли ты в рай попадешь. А в аду, как я слышал, в задницу одно каленое железо суют.

Стылый поморщился. Вспомнил паяльник. Но, взяв себя в руки, потянулся за бутербродом с сыром. Но взял с икрой.

- Приговор себе подпишете, - сказал он, перед тем как откусить.

- Какой приговор?

- Если Женя узнает, то письмецо из банка опять таки к Евнукидзе попадет, потому как Женя ревнивый и самолюбивый.

- А как он узнает? Вы, что, телепаты?

- Сердцем, Борис Михайлович, сердцем узнает.

"Виагра" перестала действовать.

"Опять подсунули черт те что".

Борис Михайлович застегнул ширинку и застыл, обхватив подбородок рукой. Образ Жени захватывал его воображение все больше и больше.

- Ну ладно, давай пока отложим, - сказал он. - К завтрашнему утру я решу, что делать. Через час к тебе придут, и ты скажешь им, где живет Женя. Ей богу, скажешь.

"Конечно скажу, - подумал Стылый провожая глазами начальника. Девяносто девять из ста, что Смирнов не дома, а у своей аппетитной Марии Ивановны".

33. Нет, ты не женишься...