Крайняя точка привязанности (СИ)

А потом происходит крайне неприятная ситуация. Сначала, малышка Эл чувствует странный будто зуд на спине. Словно ее кто-то коснулся, и вся спина покрылась мурашками — это, конечно, не так. Пусть внимательностью девочка и не отличалась, но если бы кто-то подошел, она точно заметила бы. Вспоминается, что подобное она ощущала еще и тогда, когда стояла в ряду с другими детьми. Просто не такое явное. Это вроде, м, может… Ее разглядывают. Изучают — просматривают любопытно в спину, также, как она рассматривала свои туфли. Взгляд этого «кого-то» с самого начала был прикован к ней — и он все никак не мог наглядеться, сверлил и сверлил глазами. Что интересного он разыскивал в ее спине, черт возьми? Ну, в любом случае, малышке Элевен не хватает мужества узнать, кто этот странный неизвестный. Ей некомфортно и неприятно от чужих глаз; девочка ерзает на стуле и чуть ли не закусывает собственный язык. Впервые за все время воспоминания ее ощущения такие явные.

Папа внезапно что-то говорит, тихо, обращаясь к кому-то, и теперь в ушах Эл появляется новый звук, помимо мерзкого гудения, — осторожные и медленные шаги. И даже теперь она не осмеливается поднять голову и встретиться взглядом со своим страхом.

Решимость приходит к ней только тогда, когда это нечто, остановившись возле, и совсем потеряв страх, нагло касается ее. Трогает то ли затылок, то ли плечо — не суть. Маленькую девочку прошибает животным страхом, перемешанным с сугубо детской злостью — и она, желая показать свою смелость и готовность обороняться, поднимает глаза на «это».

Она видит его. Генри. Вернее, первое и последнее, что она замечает — его спокойные и надежные, контрастирующие со всеобщей тусклостью, чрезмерно яркие голубые глаза. У мужчины расслабленное лицо и сжатые губы: он просто пытается надеть на девочку рабочее оборудование.

К сожалению, узнать, что происходило дальше Джейн не суждено — после этого ее в ужасе выкидывает из воспоминания, будто взглядом она встретилась не с Генри, а со своим самым большим кошмаром в жизни. Что, в общем-то теперь, если подумать, одно и тоже.

Осознание приходит быстро — вероятно, это их первая прямая конфронтация. Первое воспоминание Элевен, где четко присутствует Генри. Разве что, почему именно он? Могло быть что-нибудь полезнее. Может, Джейн просто не повезло. Нужно пробовать еще — блуждая по лабиринтам памяти, рыща по закоулкам, как бездомный пес по помойкам, в надежде отыскать осколки собственных сил. В глубине души Джейн надеется, что больше с Генри она не встретится.

Ну, жизнь — рулетка в любом случае.

Она ныряет в воспоминание резко, профессиональным пловцом, так, чтобы ни в коем случае не потерять концентрацию и не вылететь оттуда шальной пулей, прямо в страшную и жуткую реальность.

И в этот раз оказывается в комнате с радужными стенами. Джейн воровато осматривается — пока еще есть время. Сейчас она сидит на низком стуле — перед ней стол, а на столе лист бумаги с разбросанными по всей поверхности фломастерами. Детские шалости — попытка в рисование, ничего интересного. Поэтому Джейн предпринимает попытку встать или хотя бы повертеть руками — поздно, она снова не управляет своим маленьким телом. Что ж, получается, еще немного, и она даже не сможет властвовать над собственным разумом. Несколько десятков секунд, возможно. За оставшееся время она решает осмыслить рисунок, лежащий на столе. Это не скажет ей ни о чем важном — просто банальное любопытство. На белом листе бумаги, красным фломастером изображены длинные линии, заходящие друг на друга, переплетающиеся, как пальцы, образующие в едином целом нечто круглое с отростками, похожее на ежа или солнце. О, и к счастью для Джейн, в этот раз картинка четкая и звук тоже неплохой — почти как в хорошем фильме. Уже намного лучше!

Девушка понятия не имеет, что ее маленькая протеже планировала изобразить — возможно, когда она это рисовала, в ее голове не было ни одной внятной мысли. Просто попытка убить время, попытка чем-то занять непослушные пальцы. Хотя то, с каким усердием малышка Элевен продолжала малевать лист просто поражало. И, что необычно, использовала она только один цвет — красный. Наверное, он просто привлекал ее своей яркостью и чем-то бунтарским, скрытым в его натуре.

Время шло, и все больше новых вещей начало появляться на рисунке. В этот момент, сознание уже пропало из обзора Джейн, и она (словно) опять стала маленькой девочкой, с ее мыслями и образами, которые, смею заметить, были странноваты даже для ребенка.