Крайний Восток

Также не так давно обнаружен и указ «О запрете использования личных местоимений под страхом смерти», в котором указывается, что поскольку в мироздании отсутствует какая бы то ни была самостоятельная, независимая сущность, употребление личных местоимений излишне.

Запрещалось не только употребление личного местоимения 1-го лица единственного числа, то есть «я», но и остальных, поскольку, например, «мы» подразумевает в себе несколько «я», а «ты», «Вы», «он (она)», допускает наличие «я» у другого человека

Раз уж мы заговорили о королевских указах, самое время привести собранные воедино разрозненные сведения о форме правления островного «Государства, находящегося за кромкой воды» (раздел IV книги).

Условно можно назвать форму правления Ятая монархией, примерно к VII-VIII векам приобретшей признаки теократической, если можно термин «теократический» распространять на дзенское учение.

Название «король» представляется достаточно условным, высшее должностное лицо Ятая обозначался иероглифом

(«Ван» {кит., вьет., кор.} или «О» {яп.}), что может пониматься как «монарх», «правитель», «король», а если понимать буквально – звено, связующее небо и землю, богов и смертных.

***

«Культура» (Раздел III^а)9.

Среди сохранившихся от цивилизации Восточных островов артефактов можно перечислить картину, которая обнаружена в частном собрании шедевров графики, принадлежащем японскому коллекционеру Сибито Атокорекута, который, по его словам, кропотливо, по крохам собирал свою коллекцию по всей Дальневосточной Азии.

Судя по описанию, прилагаемому к шедевру графики Ятая, который поименован как «Прогулка на лодке по озёрной глади», сомнений в её аутентичности возникать не должно.

Содержание картины чем-то напоминает шедевр И. Босха «Корабль дураков» с, можно так выразиться, «восточным уклоном». Так, вместо шлюпки, изображённой на картине нидерландского живописца, на графическом произведении неизвестного художника давно исчезнувшей цивилизации запечатлена лодка с узким корпусом по типу джонки, приподнятыми носом и кормой, а также одной бамбуковой мачтой, несущей свободно болтающийся тростниковый парус.

В центре картины изображена сидящая женщина с высокой причёской, заколотой длинными шпильками, одетая в нечто, напоминающее японскую юкату, играющая на прообразе китайской пипы (бива {яп.}, танбипха {кор.}, тыба {вьет.}). Судя по её отрытому рту, она поёт. Напротив неё, подпевая ей, сидит мужчина в накидке с капюшоном.

На столике, расположенном в центре лодки, стоит блюдо с несколькими плодами сливы или вишни, а также хаотично расставлены стаканы для, по всей видимости, горячительных напитков (для сливового вина «уме» или рисовой водки?). Для охлаждения жидкости, употребляемой участниками увеселительной прогулки, прикреплённая цепочкой к борту джонки бутыль погружена в прохладные воды озера.

С бамбуковой реи на тоненьком шнурке свисает круглая лепёшка и создаётся впечатление, что мужчина и женщина, открыв свои рты, пытаются откусить от этой лепёшки. Хотя такое впечатление может быть обусловлено неумением художника работать с перспективой – нам остаётся об этом только гадать.

Похоже, что джонка следует по озёрной глади без руля и ветрил в неизвестном направлении – участники весёлой компании явно не заботятся о направлении движения лодки. Один из путешественников, на голове которого водружена сбитая набок соломенная шляпа нон, перегнулся через корму – ему явно нездоровится от избытка съеденного и выпитого; другой пытается грести сломанным шестом.

Многие профессионалы долгое время ломают голову над содержанием «Прогулки по озеру». Является ли картина аллюзией на путь островов средь безбрежного океана или же это предчувствие их печальной судьбы? В первом случае художник, можно сказать, находился в оппозиции к избранному властями архипелага пути развития, во втором же случае он являлся провидцем.

Немалый интерес исследователей также привлекла картина «Сон гетеры». Название данного шедевра живописи является, конечно же, условным. На картине начертаны китайские иероглифы «сон» и «проститутка» («женщина лёгкого поведения»), поэтому такое наименование верно в случае допущения, что ятайцы вкладывали в эти иероглифы эквивалентное значение.

Итак, на картине изображена девушка в лёгкой накидке, стоящая к зрителю лицом и держащая в правой руке короткий тонкий меч, напоминающий китайский меч цзянь. Рядом с ней в бадье для омовений распростёрто окровавленное бездыханное тело мужчины. Тихая улыбка украшает лицо красавицы, совершившей злодеяние.

Представляется, что загнанная вглубь души несчастной девушки обида на представителей мужского пола за все унижения при осуществлении ей профессиональной деятельности (ибо «нет ничего на свете печальней, чем ремесло гетеры»10), нашла выход в изображённом на картине сновидении.