Крах

– Смотри-ка, сержант, ни одного с наколкой, я-то думал, что повезет, и второго сразу отсеем, не получилось, – услышал Валентин, находясь ближе всех, разговор военных. «Значит, один лишний, – подумал он. – Теперь все по-новому. Хоть бы не забраковали из-за перелома от качели». Домой Валентину решительно не хотелось. Следующие два часа призывники толкались в очередях к кабинетам врачей. Осматривали быстро и как-то халатно. Валентин задержался только в кабинете у зубного. Женщина-врач с марлевой повязкой и в очках, быстро осмотрев его, спросила: «Пломба давно выпала?» – «Месяц назад где-то?», – ответил Валя. – «Ставить будешь?» – «Когда?» – «Сейчас». – «А вам это надо? – стесняясь своего перегара, спросил Валя. – В армии поставлю». – «В армии вырвут. Не жалко?» – спросила врач. – «Вас жалко», – ответил, краснея, призывник. – «Работа у меня такая. Я быстро», – уговаривала женщина. – «Ну хорошо. Давайте», – чувствуя себя неловко, позволил Валя. Вместо одной пломбы сердобольная стоматолог, расковыряв еще один зуб, поставила две. Через полчаса, покидая зубного, Валентин встретил недоброжелательные взгляды будущих однополчан, скопившихся в очереди перед кабинетом. Зубной был последним в списке врачей, и Валя отправился в зал, где осталась одежда. Сержант явно скучал, к вошедшему призывнику он не проявил никакого интереса. Валентин оделся и сел на свое место в ожидании остальных. Приблизительно через полчаса постепенно вернулись все призывники, еще через пятнадцать минут пришел майор.

– Встать! Смирно! – заорал сержант.

– Вольно, – садясь на стул возле трибуны, разрешил, майор. – Фролов кто? – Подняв взгляд на зал, назвал он фамилию очередного «счастливчика».

– Я! – неожиданно раздался голос парня сидевшего рядом. Это был Дима, земляк Валентина. Успели познакомиться на вокзале, фамилию тогда Валя не запомнил или не расслышал, но сути это не меняло.

– Я Фролов, – повторил Дима.

– Так, Фролов, собирай вещи, домой поедешь, в военкомате отметишься, и пусть тебя в другие войска призывают.

– А в чем дело? – спросил Дима у майора. Ростом он был выше 190 сантиметров и внешне очень крепок, настолько крепок, что с трудом верилось в его возраст. Выглядел он лет на двадцать – двадцать два, не меньше.

– Лишний вес, – спокойно ответил майор. – Для кремлевца много. Похудеть тебе надо килограмм на пятнадцать.

В полной тишине несостоявшийся воин-кремлевец начал собираться. Дождавшись, когда он выйдет, майор продолжил:

– Пять минут на сборы и строиться на улице, – скомандовал он. – Сержант старший, – закончил майор, выходя в коридор.

Оставшиеся тридцать новобранцев вырвались на улицу, многие закурили. Майор вышел через десять минут, с высоты крыльца он осмотрел оставшихся и громко крикнул: «В колонну по два становись!». Как это сделать, никто не знал, все начали оглядываться и переминаться с ноги на ногу, не зная, с чего начать. «Вольно, – вздохнул майор. – За мной идите, сержант замыкающий». Так, толпой, которая по ходу движения все-таки построилась в некое подобие колонны, двинулись за майором. Перешли большую улицу и два квартала шли прямо, потом майор свернул направо, к большому зданию, отделанному белым мрамором. Подойдя ближе, Валентин прочитал табличку на фасаде: «Областное управление Комитета государственной безопасности» – гласила она. Через проходную по одному мимо дежурного прапорщика прошли сразу на второй этаж. В зале гораздо большего размера, чем в военкомате, сержант скомандовал: «Размещайтесь». И подождав последних, добавил: «Не расходиться, вести себя тихо, я скоро приду, суточные выдавать буду». Известие о том, что будут давать деньги, вызвало восторг призывников. «Тихо!» – рявкнул сержант и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Зачем им нужны суточные, Валентин не понимал. У каждого из тридцати призывников была сумка или рюкзак, были даже пара чемоданов, в которые родители напихали продуктов, не зная, когда их детей будут кормить. На запасах, которые бережно упаковала мама Валентину, он мог спокойно прожить неделю, на что при этом тратить деньги, он не понимал. Пока ждали сержанта, начали потихоньку знакомиться. Выяснилось, что из тридцати призывников восемнадцать были из столицы области, остальные двенадцать представляли областные военкоматы. После того как Фролова отправили домой, настоящих земляков у Валентина осталось трое. Вернее, двое прямо из города, где жил Валя, и третий был из деревни, находившейся неподалеку от города. Городских звали Сергей Марков и Дима Балышев, деревенского – Дима Курилко. Время шло, никто не приходил, делать было нечего. Один из призывников в наступившей тишине вдруг спросил:

– А что, никто не хочет голову полечить?

– А что, есть? – спросил кто-то в ответ.

– Конечно, – радостно подтвердил первый.

Звали его Сергей Литвин из центрального района города, был он высок, крепок, светловолос, сквозь короткий ежик волос на его голове отчетливо белели шрамы, которых Валентин насчитал восемь штук.

– Так наливай, раз есть, – вставая, сказал парень в широченных клешах с ярко-желтым лампасом во всю длину брюк.