Крах атамана

Так, в третий раз за какие-то полгода, шестнадцатилетний Федор Кислов угодил в тюрьму.

На этот раз основательно и надолго. И причина сего, как вскоре с ужасом для себя уяснил Федор из многочисленных вопросов следователя, которые тот задавал день за днем, вовсе не заключалась в неудачной попытке ограбления крестьян Захаровых. Федору предъявлялись обвинения в таких смертных грехах, рядом с которыми майская история у горбойни выглядела невинной шалостью агнца Божьего.

Глава вторая

1

Вернемся в ветреные февральские дни. Последний зимний месяц пробил первые бреши в ленковских рядах. В начале февраля сотрудниками угрозыска был задержан старый знакомый Ленкова – Николай Разгильдеев, с которым Костя орудовал еще в 1918 году. Поначалу Разгильдеев попался в Верхнеудинске, но бежал из тюрьмы, появился в Чите и успел совершить четыре грабежа прежде, чем снова оказался в руках милиции. Опять хотел рвануть от «милицанерских», да в этот раз попытка побега стоила Разгильдееву жизни: на углу Иркутской и Енисейской он был застрелен. А следом попался и его соучастник по грабежам Ермаков, определенный на нары в Читинскую тюрьму и рассказавший следователю, что работали они по своим преступным делам вместе с Разгильдеевым, влившись в Чите в одну из ячеек ленковской шайки.

Яшка Верхоленцев и Трофим Задорожный – убийцы трех корейцев в Песчанке, совершившие 18 ноября прошлого года дерзкий побег при конвоировании их из угрозыска в тюрьму, оказались для Ленкова ценным приобретением. Хладнокровность, с которой они шли на самые кровавые злодеяния, страшила даже знавших их членов шайки. Как говорится, Господи, пронеси. Наверное, именно это обстоятельство, несмотря на то, что и другие бандиты при выборе преступных средств особо не деликатничали, привело к тому, что из различных источников в уголовный розыск стала понемногу поступать информация о похождениях Яшки и Трофима. Понятно, что она обрастала слухами и домыслами, усиливающими кровожадность обоих бандитов, но и одного их преступления в Песчанке хватало, чтобы объявить Верхоленцева и Задорожного в особо тщательный розыск, благо приметы обоих преступников в угро и в участках милиции, а также в Госполитохране, имелись довольно подробные. Чекистам и повезло задержать Якова Верхоленцева 19 февраля, но коллег из милиции они в это посвящать не торопились.

В конце месяца, 24 февраля, Ленков и Багров покинули квартиру Василия Попикова, чему во многом способствовали твердые подозрения последнего о сожительстве его Шурочки с Ленковым. Да только Костя уже с Шурочкой наигрался. И из головы выбросил, чего этой крале обещал по поводу её сожителя. Лишние разговоры промеж подручных о том, что атаман-де за преданность черной монетой платит, Косте были ни к чему. Да и капризы красавицы ему поднадоели.

В этот же день у ключа Колушного, на тракте близ Читы, ленковцы Михайлов и Хобсов ограбили крестьянина Дидина.

А 28 февраля из Читинской тюрьмы освободили цыгана Якова Бердникова, отсидевшего восемь месяцев за дезертирство и кражу гусей.

Кажется, какая связь, между всеми этими событиями?

– Дмитрий Иванович, Ермаков на допросе показал, что Верхоленцев – один из самых доверенных и приближенных к Ленкову бандитов. Своего рода личный палач главаря шайки. Вот бы гада этого прихватить! – Миша Баташев с горящими глазами вернулся с очередного допроса в тюрьме фактически единственного арестованного ленковца.

– Вполне возможно, – кивнул Фоменко. – Хотя ты же знаешь, Михаил, друг на друга они наговаривать мастера. Мол, я – овечка невинная, случайно заблудшая, а вот он!.. Но то, что этому Верхоленцеву человека зарезать раз плюнуть – факт.

– Я бы из него все вытряс!

– Как Сметанин из китайцев? – сухо бросил Фоменко.

Баташев смутился.

– Эх, Миша, Миша… Искусство сыска и допроса подозреваемых – это действительно искусство. И розыскные мероприятия с кондачка не организовать, и к каждому допросу, Миша, готовиться необходимо тщательно, психологию человеческую изучая и учитывая. Любой человек, когда о себе рассказывает, всегда старается показать себя с лучшей стороны, а уж преступник… Наизнанку вывернется! Ты же знаешь главное правило уголовника, даже если его за руку схватили…

– Всё отрицай, ни в чем не признавайся!

– Суть в этом. Но если преступник умен, то он предпочтет сознаться в пустяке, чтобы убедить нас в своей искренности, а главную свою вину глубоко запрячет! Ну и, понятно, другого кого-нибудь подставит, может быть, и совершенно невиновного. Так что, Миша, допрос – это поединок. Мы слабину допустим или топорно будем действовать – преступник победит. И для чего тогда все усилия по его розыску? А уж когда зуботычинами правду добываем… Тогда она, как правило, никакая и не правда.

– Я это, Дмитрий Иванович, понимаю, – тихо произнес Баташев. – Мне ещё силой добытые признания камнем представляются. Ко дну тянут того, кто показания выколачивает, а заодно и того, из кого выколачивают.