Крах атамана

– Камнем… Это ты точно подметил. Да, похоже. И как от камня, брошенного в воду, – далеко круги расходятся. Круги зла, Миша. Узнают люди, что мы зуботычины на допросах раздаем – и обходят нас, да что обходят – бегут, как черт от ладана! А когда человек милиции боится – какой он помощник в борьбе с преступностью… Да и мы – какие защитнички… Одно название…

Фоменко перевел взгляд на зеленый абажур лампы, потом на черный прямоугольник окна, рассеченный белым крестом рамы.

– Засиделись мы что-то с тобой, Михаил.

– Извините, Дмитрий Иванович, супруга-то вас и так годом да родом видит, – виновато поднялся Баташев.

– Вот именно! – рассмеялся Фоменко. – Это тебе, юному да неженатому, хорошо – хоть ночуй на службе!

– Ага, только чаще почему-то это у вас выходит…

Резко затренькал телефон.

– Фоменко у аппарата.

Через треск помех в трубке раздался голос начальника третьего городского участка милиции Абрамова:

– Дмитрий Иванович, наружное секретное наблюдение на Николаевской обнаружило Верхоленцева и Задорожного! Продефилировали до Аргунской, на углу покрутились, зашли в лавочку скобяных товаров. Поручил своему помощнику по наружной части Юферову организовать задержание бандитов.

– Действуй, мы выдвигаемся! – Фоменко бросил трубку на рычаги. – Миша, бегом в дежурку, подымай опергруппу! Верхоленцев и Задорожный у наружки третьего участка на крючке!..

Помнач Юферов сумел быстро собрать группу задержания из трех милиционеров. Без промедления выдвинулись к месту обнаружения бандитов – скобяной лавчонке на Аргунской. Один из милиционеров – Иван Кочелаев, знал Задорожного в лицо – участвовал по осени в его задержании. Кочелаева послали вперед.

Агент наружки, проходя мимо, бросил сквозь зубы Юферову, что преступники из скобяной перешли в китайскую лавочку. Там сейчас и находятся. Юферов подал условный знак Кочелаеву, рассредоточил наряд, приготовившись к задержанию.

Уже окончательно стемнело – шесть вечера.

Вслед за двумя покупателями из китайской лавки вышли Верхоленцев и Задорожный. Озираясь по сторонам, втянув головы в плечи и ежась от пронизывающего хиуса, они завернули на Корейскую и направились к Атамановской площади. Не исключалась вероятность, что преступники двинут на железнодорожный вокзал, чтобы подловить там кого-нибудь из припоздавших пассажиров.

Медлить было нельзя. Милиционеры парами устремились по обоим тротуарам вслед уходящим, подстраховывая друг друга.

И тут преследуемые словно почувствовали погоню. Ускорив шаг, они свернули с тротуара, срезая угол к Коротковской улице.

– Граждане, остановитесь! – крикнул Юферов, нагоняя Задорожного.

Но оба бандита тут же бросились бежать, закрывая лица руками. Один – свернув на Коротковскую, другой – прямо по Корейской в сторону вокзала.

– Стой! – прерывающимся голосом выкрикнул Кочелаев. – Стой! Стреляю!

Почти одновременно Кочелаев и Юферов дважды, предупредительно, выстрелили в воздух.

Испуганные прохожие прижались к заборам, со страхом глядя на бегущие мимо фигуры.

Преступники не останавливались. Свернувший на Коротковскую беглец рванулся к забору, намереваясь уйти дворами. Но едва он подтянулся, уцепившись за доски, как замерший на месте Кочелаев плавно нажал спуск проверенного «нагана». Пуля срезала бандита, и он кулем навзничь рухнул на тротуар.

Кочелаев и Юферов одновременно подбежали к неподвижному телу.

– Он, Трошка Задорожный! – уверенно произнес Кочелаев, наклоняясь над убитым, одетым в ватную тужурку, задравшуюся и открывшую защитную гимнастерку и черные неопрятные брюки, которые заканчивались кожаными ботинками с обмотками.

– Наповал ты его, жалко, – сказал Юферов. – Потеряли ниточку!

– Дык, пуля – дура! – виновато развел руками Кочелаев, не отрывая лица от трупа. – Поди со вторым ловчее выйдет, выстрелов-то не слыхать…

Выстрелов и не было. Верхоленцев оказался быстрее и ловчее. Он выскочил на Александровскую, смешался в несколько мгновений с довольно многочисленными прохожими. Потом кинулся вправо, через Софийскую, в спасительную темноту – к темным лабиринтам дворов, сбегающим с крутого склона к железнодорожным путям и привокзальным тупичкам, откуда брала начало устремившаяся вверх по городу Благовещенская улица.

Какое-то время милиционеры, преследующие Верхоленцева, еще видели его, но стрелять никакой возможности не было – велик был риск зацепить случайного прохожего. За Софийской они окончательно потеряли бандита…

Яшка же известными ему глухими улочками, где за плотными заборами взрывались яростным лаем псы, выскочил в начало Кастринской улицы, быстро пересек Большую и углубился в Кузнечные ряды.

2