Крах операции «Тени Ямато»

Сев в машину, Якоб Нейман приказал отвезти его на Фридрихштрассе, 179/18, в многоквартирный дом, где на четвертом этаже, выше которого была только крыша, проживала его временная подруга жизни. Как уверяли злые, всегда находящиеся в подобных случаях языки, она вместе со штурмбаннфюрером Нейманом в ненастную погоду разделяла тоску, да еще, по дополнительному замечанию остряков, частенько чашечку эрзац-кофе, да бутерброд с маргарином.

Но, как бы там ни было, однако и в самом деле Матильда, незамужняя фрау с фамилией своего бывшего погибшего под Сталинградом мужа Шварца коротала с штурмбаннфюрером свои длинные осенние вечера. Был ее друг долговяз и рыж до такой степени, что все те же канцелярские остряки уверяли, что будто бы об огненную его шевелюру можно было запросто зажигать спички.

Штатным водителем автомашины у него был недалекий малый, если не сказать больше, некий унтершарфюрер Герберт Мюнцер, которого, не без подсказки его родителя, он специально подобрал себе прямо из маршевого резерва, за что тот прямо-таки молился на своего бога. Отец Герберта, солидный мужчина, с усиками а-ля Вильгельм Карл Мюнцер, недавно, в 1940 году, справивший свое пятидесятилетие, потратил много сил, а еще больше средств, чтобы устроить единственное свое чадо на такое теплое, далекое от фронта местечко. Теперь владелец нескольких мукомольных предприятий Мюнцер-старший, как и полагалось каждому добропорядочному бюргеру, прикинув для себя выгоды от проводимой нацистами политики, вступил в члены НСДАП тотчас после захвата гитлеровским рейхом некогда независимой Австрии. Гак же, как и другие члены национал-социалистской партии, он кричал «Зиг хайль!» и требовал «справедливости». В баре, за кружкой пива с партайгеноссе, он также бурно проклинал англичан и французов за позорный Версальский договор. В общем, сетовать на судьбу Мюнцерам не приходилось, и к тому же частые отлучки Герберта к отцу, по просьбе последнего, штурм-баннфюреру были на руку. На этот раз, подъехав к дому фрау Матильды, Якоб Нейман отпустил унтершарфюрера, приказав подать машину к 7 часам утра.

Матильда Шварц работала сменным поваром в столовой рейхсканцелярии и считалась добросовестным работником. Шеф-повар Герд Вассерман, хотя был и скуп на похвалу, но к фрау Шварц относился неплохо, тем более что она никогда не отказывалась подменить коллег по службе, поработать вместо заболевшей подруги, и вообще старалась быть в меру услужливой, как и подобает молодой женщине-крестьянке из Южной Баварии. После гибели мужа на Восточном фронте она вынуждена была искать свое женское счастье на стороне, при тех мизерных в ее положении возможностях, которые, впрочем, всегда имелись даже и в военное время.

По ее словам, она познакомилась с штурмбаннфюрером Нейманом во время приемки продуктов, когда к складу столовой рейхсканцелярии их подвезли его подчиненные. Всего три дня посещений, во время которых интендант инвалид-эсэсовец обменялся несколькими профессиональными разговорами с шеф-поваром о качестве привозимых продуктов — и вот уже, на правах гостя, он, этот интендант, стал позволять себе хотя и редкие, но довольно-таки нескромные комплименты в адрес фрау Шварц, которая стала принимать их, кажется, благосклонно.

Спустя всего два месяца после знакомства с штурмбаннфюрером Нейманам Матильда дала понять своим сослуживцам, что теперь в лице своего друга она имеет влиятельного покровителя, который иногда даже позволяет себе захаживать к ней домой на чашечку кофе. Считавший себя отменным остряком и весельчаком, шеф-повар Герд Вассерман одобрял эту связь и иногда, слегка хлопая свою повариху по одному весьма деликатному месту, говорил ей о ее покрасневших, свидетельствовавших о бессонных ночах веках или допекал какой-нибудь другой плоской шуткой, по уровню близко граничащей с казарменным юмором. Матильда, однако, спокойно встречала эти шутки, не пыталась возражать и загадочно, многозначительно улыбалась. И так, почти год, все шло своим чередом.

Однажды, когда официантка, миловидная и улыбчивая Грета Шпильман, тяжело заболела воспалением легких, фрау Шварц по приказу начальства пришлось надеть белоснежный передник и кокетливую наколку занемогшей подруги, чтобы продолжить обслуживание высокопоставленных посетителей столовой и бара рейхсканцелярии. После нескольких дней работы в этой должности она как-то между прочим спросила герра Вассермана:

— Кто эта фрейлейн которая постоянно садится в углу за отдельный столик, приходит в разное время, да еще и с большим опозданием?

Шеф-повар, округлив глаза и переходя на шепот, тоже выразил свое осуждение по поводу поведения необычной посетительницы.

— Вы правильно заметили, фрау Шварц, — сказал Вассерман. — Такое поведение для немки, конечно же, неестественно. Но все дело в том, что женщина эта — личная секретарша самого фюрера, фрейлейн Мари Текла Вайхельт. И если фрау не хочет нарваться на крупные неприятности, ей следует относиться к обслуживанию этой посетительницы сугубо внимательно и предугадывать ее возможные желания.