Крах под Москвой

На протяжении ночи основные части моего полка добрались до шоссе. Было холодно, сыро и очень темно. На восток по шоссе бесконечным потоком шли фашистские танки, грузовики, набитые пехотой, моторизованная артиллерия и другая техника. Ревели и скрежетали их моторы; сквозь осенний дождь их затемненные фары были едва видны. С большой осторожностью, чтобы не поднять тревогу, наши эскадроны перестроились для атаки. Поток фашистской техники прогрохотал мимо и наконец исчез из вида. Осталась только тихая грязная дорога, проборонованная множеством колес и гусениц. Мы ждали.

Опять послышался рев моторов, и вскоре вновь стал виден приглушенный свет фар. Подходила друга колонна противника. Они приблизились – фашистские танки, грузовики и артиллерия. Некоторая техника буксовала и часто застревала. Они были так близко, что мы слышали проклятия немецких солдат, толкавших свою тяжелую технику, завязшую в грязи. Я рассчитал, что через час уже станет светло.

В определенный момент я дал команду: «Вперед! Огонь по фарам! Всем эскадронам! В бой!»

Темнота наполнилась выстрелами. Фары начали гаснуть. Огонь наших орудий, пулеметов и легкого стрелкового оружия обрушился на технику. Рвались гранаты и сигнальные ракеты. Наконец, после долгих криков и непонимания, фашисты открыли огонь из тяжелого оружия… После тяжелого боя мы начали отступать в сторону Москвы, оставив за собой множество убитых врагов и уничтоженной техники»⁴¹.

4-я танковая группа, испытывая огромные трудности с упорно сражавшимися русскими, шаг за шагом пробивалась вперед и 12 октября захватила Калугу, а 18 октября Малоярославец. Из последнего города через Наро-Фоминск к советской столице тянулась мощеная дорога. К концу октября германские танки и пехота вышли к Наро-Фоминску и на рубеж реки Нара в 56 км от Москвы. (А 23 октября 3-я и 13-я армии Брянского фронта, которые три недели вели тяжелые бои в тылу противника, вырвались из окружения. – Ред.)

На южном секторе фронта продвижение Гудериана шло медленнее. После двух недель тяжелых боев в районе Мценска только 23 октября удалось совершить прорыв в сторону Тулы, но попытка взять этот город с ходу 29 октября провалилась, немцы понесли большие потери людей и танков. (Другие соединения 2-й танковой армии Гудериана позже, 22 ноября, достигли Сталиногорска и Венева, двух небольших городков к востоку от Тулы. Немцы под Тулой пытались создать котел, в западне которого окажутся защитники этого неприступного города.)

В Германии на протяжении этих дней радиостанции несколько раз прерывали свои обычные программы, чтобы сообщить: «В самое ближайшее время мы ожидаем сообщения особой важности. Пожалуйста, оставайтесь с нами»⁴². В Берлине, Гамбурге, Мюнхене и дюжине других германских городов вечерние газеты выходили с заголовками о неминуемом падении Москвы. Официальная газета нацистской партии «Фёлькишер беобахтер» придерживалась наиболее драматичного тона. В огромных ярких красных заголовках говорилось: «Великий час настал! Восточная кампания завершена!»⁴³

По всем городам, городкам и деревням Германии слухи распространялись среди населения как пожар. «Москва пала!», «Сталин просит о перемирии!», «Мир! Мир!»⁴⁴. В Берлине мясник приглашал всех желающих в свою лавку и раздавал дорогие сосиски, празднуя великую победу. В Нюрнберге владелец магазина советовал домохозяйке, пришедшей, чтобы купить красивую открытку и послать ее своему мужу-солдату «куда-то на Восточный фронт», идти домой и дождаться хороших новостей о том, что ее муж скоро вернется домой⁴⁵.

А в Москве на короткое время даже возникла паника. Сотни тысяч москвичей, в основном старики, женщины и дети, эвакуировались из города. В то же время другие сотни тысяч вступали в ополчение и шли сражаться. На какое-то время милиция и службы правопорядка Москвы утратили контроль, из-за чего произошло значительное количество грабежей в брошенных магазинах и складах. Пойманных преступников казнили на месте, и порядок был быстро наведен⁴⁶.

Было решено эвакуировать часть партийных и правительственных учреждений и весь дипломатический корпус в Куйбышев – город на Волге в 850 км от Москвы. 19 октября Государственный комитет обороны постановил ввести с 20 октября в Москве осадное положение. Оборона Москвы на фронте была возложена на командующего Западным фронтом Г. Жукова⁴⁷.

Немецкие самолеты не раз пролетали над городом (массированные воздушные налеты на Москву начались еще 21 июля). Они могли видеть множество столбов дыма от костров у правительственных зданий или внутри их самих, русские чиновники сжигали документы, архивы и имущество – все то, что не могли эвакуировать⁴⁸.

Русские историки откровенно описывают ситуацию: