Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы

Встречу Троцкого с чиновниками министерства организовал другой заместитель министра Петряев. На собрание пришли все сотрудники, позвали даже машинисток и курьеров. В тот день Троцкий отступил от своей привычки часами зажигать глаголом сердца. Он был на удивление лаконичен, ограничившись тем, что пообещал: новое правительство не собирается никого увольнять или репрессировать. Больше того, надобность в министерстве пока сохраняется, и необходимо в кратчайшие сроки перевести на иностранные языки и разослать лидерам государств принятый съездом Советов «Декрет о мире». Троцкий также выразил желание просмотреть все секретные договоры за последние пять лет.

Но сотрудничать с новой властью чиновники министерства отказались, указав на прощание, что тексты договоров с союзниками находятся в разных отделах и Троцкий найдет их самостоятельно, когда все-таки соблаговолит найти в своем напряженном революционном графике время и познакомится лично с работой внешнеполитического ведомства. Но второе лицо государства и не собиралось тратить свои силы на такие пустяки. По его собственному признанию, он хотел ограничиться лишь публикацией тайных договоров и прикрыть эту контрреволюционную лавочку навсегда.

После своего неудачного визита Троцкий в здании МИДа больше никогда не появлялся принципиально. Ключи от так называемых «бронированных комнат» пришлось добывать Маркину. Но задание Троцкого было блестяще выполнено. Уже в декабре основная часть секретных документов была сразу же опубликована в периодической печати. Больше того, вышла даже книга – первый выпуск «Сборника секретных документов из архива бывшего министерства иностранных дел».

Посмотрим на эту ситуацию объективно. Некто приходит в министерство и требует секретные документы, которые представляют государственную тайну. Ее полагается охранять. Но документы выдают. Новая власть имеет полное право. Она ведь все равно их изымет, а сопротивляющихся расстреляют. Но вот факт открытой публикации – совсем иное дело. Большевики откровенно играют на руку противникам в войне, ведь в документах фигурируют и страны Антанты. Иначе как предательством это назвать нельзя. Но у победителей в революции мораль была своя, и очень короткая: мы правы, всегда и во всем.

К чести большевиков, среди них находились люди, понимавшие всю дикость такого подхода. Например, старый член партии Шотман взялся однажды объяснять Ленину, что нужны профессиональные кадры. Без них будет невероятно трудно. В ответ он услышал настоятельное пожелание перестать пороть ахинею, потому что любой рабочий прекрасно справится с управлением государством. Никаких специальных навыков тут не требуется. Чиновники помогут. А чтобы Шотман убедился в этом лично, он тут же был назначен заместителем наркома почт и телеграфа. Вообще надо сказать, что этому ведомству особенно не повезло. Мало того, что сам нарком Глебов-Авилов не имел ни малейшего представления о своей работе, так еще и заместитель у него был на редкость некомпетентным в этой сфере.

Верховный суд возглавил Муранов. Он выделялся даже на фоне остальных первых министров ленинского правительства. Дело в том, что этот старый большевик вообще нигде и никогда не учился. Но новой должности этот пустяк вовсе не был помехой. Муранов был озабочен только скорейшим установлением диктатуры пролетариата, а для этого ему университеты не требовались. Как не нужны были какие-то специальные навыки управления государственным ведомством и новому секретарю Петроградского военно-революционного комитета Драбкину, который был больше известен под партийным псевдонимом Гусев. Его биография и сегодня производит впечатление. Этот профессиональный революционер «участвовал в экономических стачках 53 раза, политических стачках 20 раз, всего 73 раза; в уличных политических демонстрациях – 5 раз, студенческих движениях – 1 раз, подпольных кружках – 19 раз, нелегальных массовых митингах – 75 раз, маевках – 6 раз, вооруженных восстаниях и партизанских выступлениях – 4, партконференциях – 2, партийных съездах – 4 раза. В тюрьме пробыл 2 года 1 месяц, административной ссылке – 6 лет 3 месяца, в политической эмиграции – 1 год 6 месяцев». Не знаю, кому как, а мне больше всего нравится педантичность подсчета. Ничто не забыто. Жаль только, весь этот действительно богатый опыт исключительно деструктивной деятельности никак нельзя применить в деле государственного строительства. Но ведь не место красит человека, как известно…