Кракле

Время шло, но ничего не менялось. И Алек решил встретиться с Лорой в другой обстановке, приняв тот знакомый ей образ, который она наверняка запомнила при венчании. Тогда, за время лечения, Алек отпустил длинные волосы, бороду, усы. Он здорово похудел, выглядел измученно и изможденно. Яркий свет раздражал, и Алек носил очки с тонированными стеклами.

И теперь, готовясь к встрече с Лорой в качестве мужа, Алек, практически отказавшись от еды, больше трех недель просидел на строжайшей диете. Нанял высококлассного гримера. Беспрестанно курил, чтобы «посадить» голос. В остальном он оставался самим собой: в жестах, интонациях, манере поведения. Если бы Лора проявляла хоть малейший интерес и внимание к господину Редфорду, то сразу же узнала бы его в Кристофере Эймсе. Алек был готов к объяснению и серьезному разговору при разоблачении. Но этого не произошло, хотя Лора, не понимая причину, и чувствовала постоянное присутствие «господина Редфорда», в чем откровенно призналась в прощальном письме. Да и могло ли быть иначе? Ведь перед нею был не «Алек» и не «Крис», а Александр Кристофер Редфорд— Эймс. Но все то, что вызывало неприятие в господине Редфорде, в Кристофере Эймсе Лора не замечала. Как не замечала до этого положительных качеств, присущих Крису, в Алеке Редфорде.

Искать выход из заколдованного круга сложных запутанных взаимоотношений им, Алеку и Лоре, теперь предстояло вместе. Хотелось надеяться, что они поймут друг друга, поскольку… и это было главным и обнадеживающим фактором… несмотря ни на что, они любили друг друга. И даже Лора не сможет это категорично отрицать: в руках Алека было ее изумительно откровенное письмо с признанием в любви. Это, как ничто другое, давало Алеку силы и уверенность, что все будет хорошо. Пусть не сразу, но будет.

Алек, дойдя до кухни, остановился и перевел дыхание.

Нина и Отто, безусловно, находились под огромным впечатлением от неожиданного сообщения сына. Нина быстренько отослала невозмутимую бесстрастную Агнессу с каким-то поручением, потом усадила Баррета в кресло, сама устроилась напротив на диване рядом с мужем и незамедлительно приступила к расспросам на волнующую и ее, и Отто тему.

— Баррет, а… — она глубоко вздохнула и продолжила: — А как давно… появилась в доме… Лора?

Баррет ответил не сразу. Он довольно долго размышлял, как будто что-то решая «про себя», затем спокойно посмотрел на хозяев и коротко назвал точную дату.

Было заметно по лицу Нины, что она разочарована тем, что Баррет обошелся без каких-либо подробностей. Подождав, не продолжит ли тот свой лаконичный ответ, и, догадавшись, что нет, спросила:

— Баррет, ты ведь сам отец и понимаешь, как мы беспокоимся… Скажи, как тебе показалась Лора?

— Она — хорошая девочка, госпожа Редфорд, — сразу же, без раздумий, с достоинством произнес Баррет и, проницательно взглянув поочередно на хозяев, многозначительно добавил: — Честная, добрая, порядочная.

— Да— да, — быстро откликнулась Нина. — Мне тоже так показалось.

Она мягко дотронулась до руки мужа и вопросительно посмотрела на него. Отто согласно кивнул, встал, отошел к окну, постоял, засунув руки в карманы и глядя куда-то вдаль, затем повернулся к Баррету и жене, молча наблюдавшими за ним, и, не скрывая собственных чувств недовольства и удивления, спросил:

— Но почему же ни ты, Баррет, ни Агнесса, ни Алек ничего не сообщили о произошедших изменениях, переменах?.. Мы столько времени… мучились от неизвестности… неопределенности… Переживали… беспокоились… И вот, пожалуйста!.. Поиски давно позади. Сын благополучно живет с женой. А родители узнают об этом последними! Все в курсе событий! Все! Лишь мы отец и мать… А— а!.. — он с отчаяньем взмахнул в воздухе рукой.

Баррет знал, что это далеко не так, и мог бы утешить Отто Редфорда и его жену заверениями, что не только для них, но и для самого Баррета, как и остальных, заявление молодого хозяина явилось полной неожиданностью. Но Баррет молчал, потому что не знал, в силу каких причин Алек так долго скрывал от всех свой брак с Лорой и почему только сегодня поставил о нем в известность. От Баррета не укрылось, насколько поражена была совами Алека Лора, к которой Баррет испытывал искреннюю симпатию и дружеские чувства. Судя по ее реакции и поведению, о том, что Алек — ее муж, до этого дня она тоже не догадывалась. Баррет вполне справедливо посчитал, что у молодых — свои причуды, и пусть разбираются сами, как поступать, что делать.

Одним словом, подводить молодого хозяина Баррет не хотел, поэтому придерживался строго нейтральной позиции при расспросах на протяжении всей беседы, которая, в результате, не прояснила Отто и Нине сложившуюся ситуацию, еще больше заинтриговав их. Им оставалось терпеливо ждать, когда придет сын и все, как и обещал, до конца объяснит.

Оставшись наедине, супруги пришли к общему мнению, что девушка, на первый взгляд, действительно, милая и симпатичная. Отто и Нине хотелось надеяться, что сын не ошибся в своем выборе и будет, наконец, счастлив.