Крамаджен

Одна из них теперь мертва. Вторая — слишком далеко отсюда. Млес тихо закрыл тяжелую дверь, привалившись спиной к резному дереву. Он обвел взглядом большой холл и широкие ступени лестницы, ведущей на второй этаж, дорогие картины на стенах и высокие узкие вазы по углам. Вновь это щемящее, щекочущее чувство усталости и апатии, такое знакомое… Он закрыл глаза, и образы из прошлого вновь наполняли его сознание, заставляя ощущать проклятый невидимый обруч, стискивающий грудь.

«Когда я открою глаза, Кимм будет стоять наверху этой лестницы, как и всегда».

Млес считал себя счастливчиком: ему много раз везло в этой жизни, он редко попадал впросак и серьезные неприятности. Он стойко перенес преждевременную смерть матери после долгой болезни пятнадцать лет назад, и со смирением принял известия о гибели отца на юго-западном фронте во время Четвертой войны с Союзом родов иругами. Прошло два года, проведенных в одиночестве и тоске, волнении и беспокойстве. Новая Империя Алтес и ее союзники в ту пору уверенно побеждала в тяжелой войне. Она закончилась летом, и именно тогда Млес встретил Кимм — и жизнь вновь стала спокойной, вновь наполнилась смыслом. Это время, проведенное в браке с этой немногословной умной красавицей из такого же, как и Млес, некогда богатого рода, было самым счастливым в его жизни. В этот период Млес, хотя часто и бывал в разъездах, в свободное время охотно уделял время творчеству.

Этой зимой болезнь всего за три недели выпила из Кимм все силы. Она так ждала этого года, так ждала празднования встречи Серебряного потока, который должен был начаться к завершению лета. Ей так и не удалось дождаться Великого звездопада, который случался раз в двадцать лет.

Млес навсегда запомнил ее последние слова. «Я вновь хочу увидеть поток», сказала Кимм четыре месяца назад, лежа с закрытыми глазами. Ее бледное лицо покрывала испарина, веки слабо подрагивали. Спустя полчаса она перестала дышать.

Все, что теперь осталось у Млеса — это маленькое поместье на окраине Рихарна, трое слуг, приличная сумма денег, и — самое главное — шестилетняя дочь Пэйлем. Иногда Млес малодушно думал о том, что это не так уж и плохо, что его дочь сейчас далеко, в городе магов Мэрфилле. Она до сих пор ничего не знает, не видит слез отца, как он постепенно превращается в пьяницу, и он не видит ее и не терзается этим — Пэйлем была вылитой копией Кимм. В это же время Млес испытывал панический страх и за судьбу своей дочери. Ей всего шесть лет, и она так далеко от него. Если он потеряет и ее, что тогда он будет делать?

«Нет, только не это».

Пэйлем начинающий маг. Статистика была известна всем и каждому, что в среднем из пятисот новорожденных только один будет обладать магическим даром, и эта цифра оставалась неизменной на протяжении столетий. Когда Млес и Кимм узнали о том, что их дочь обладатель скрытых сил, которые дают возможность манипулировать магическими эманациями, пронизывающими мир, они испытали смешанное чувство гордости и страха. Закон империи касательно детей с магическими способностями был неизменен в течение веков. Дети, обладающие подобным даром, воспитывались по особой программе, отлученные от родителей. Возможно, его дочь в дальнейшем и станет сильным магом, но все ее детство и юность пройдут в Мэрфилле, где проходят обучение и курсы повышения квалификации маги всей империи. Жизнь Пэйлем будет полна опасностей, но Млес и Кимм тогда были уверены, что она сумеет преодолеть все трудности даже вдали от своих родителей.

«Бедная девочка».

Млес виделся с дочерью спустя неделю после похорон Кимм. Это был единственный случай, когда он выбрался за пределы своего поместья в другой город после трагедии. Млес ничего не сказал Пэйлем о том, что ее мамы больше нет на этом свете. Пусть она совсем мала и совсем одна в том огромном городе, но она под присмотром высококлассных магов и учителей…

— Господин?

Млес не ответил, оставаясь на своем месте. Тэром, молодой слуга, видимо, слышал, как вернулся хозяин. В уме Млеса шевельнулась злая раздражительность на слугу — еще одна неприятная черта, которая вдруг проснулась в нем после смерти Кимм.

«Проваливай, Тэром, я не желаю сейчас никого видеть».

Он открыл глаза и посмотрел наверх. Лестница была пуста, чуда не произошло.

— Господин.

Слуга был уже здесь, но Млес не повернул к нему головы. Он по-прежнему смотрел туда, где раньше так часто видел Кимм. Раздражение исчезло так же быстро, как и возникло.

— Тэром, вот что… — он сглотнул, и слепо взглянул на слугу. — После обеда позови ко мне Риме.

— Да, господин.

— И еще, — Млес выпрямился, отпрянув от двери. — Как там Тус?

— В полном порядке, господин. Накормлен и здоров.

— Хорошо. Это все.