Крамаджен

Дворец казался огромным снаружи, но внутренние покои многократно увеличивали это впечатление. Только оказавшись внутри многочисленных залов и комнат, почти пустовавших все время, можно было проникнуться размерами этого строения. Леплиг слышал о том, что многие, впервые попавшие по долгу службы во дворец, иногда терялись внутри покоев, не в силах самостоятельно найти путь к магистру или наружу без помощи стражей, коих здесь было совсем немного. Когда-то Леплиг и сам заблудился здесь, как он помнил, на семнадцатом этаже, так и не сумев самостоятельно отыскать заветную дверь, за которой его ждала бы лестница вниз.

Прошло время, и теперь инспектор хорошо знал расположение залов, лестничных площадок и магических лифтов, однако был вынужден признать, что еще многого не знает об этом старом дворце. Впрочем, ему больше и не требовалось.

Леплиг поднимался вверх на плавающей площадке, питающейся от магического камня. Мимо него вниз уплывали безлюдные залы и коридоры, и иногда лифт менял направление своего движения, следуя заложенному в память камня маршруту, мягко ныряя в боковые ответвления своей «шахты», чтобы сократить путь, и вновь начиная подъем вверх. Леплиг с неудовольствием думал о том, что у магистра нет нигде широкого балкона на верхних этажах, где располагались его апартаменты, и что каждый раз приходится тратить в среднем двадцать минут, чтобы добраться до него с самого нижнего этажа. Но этого требовал этикет и традиция, и Леплигу ничего не оставалось кроме как попытаться расслабится и не думать о предстоящем разговоре.

Леплиг поднялся на двадцатый этаж, где располагались апартаменты магистра. Он шел по коридорам и залам, изредка выхватывая взглядом неподвижные фигуры телохранителей Мерцеза, безмолвно стоящих на своих постах. Инспектор свернул в длинный и широкий коридор, в конце которого, у самых дверей стоял Пейт, глава телохранителей магистра и охраны дворца. Его поручи и поножи, одетые поверх черной униформы, ярко блестели на приглушенном свету ламп, равно как и широкое лезвие огромного двуручного меча. Он склонил голову в поклоне, когда инспектор приблизился, отрывая левую руку от рукояти меча и прикладывая ее к магическому замку. Он вспыхнул бирюзовым огнем под ладонью эниса, и тяжелые створки дверей, ведущие в конференц-зал, начали бесшумно открываться.

— Приветствую, Пейт.

— Доброго вечера, инспектор. Магистр ожидает вас.

Леплиг перешагнул порог зала, который, по его мнению, обладал зловещей атмосферой, хотя он сам не мог объяснить, почему.

В этом помещении могло комфортно разместиться несколько десятков энисов, но Леплиг никогда не видел здесь такого количества придворных и вельмож. За все время своей работы на магистра он помнил лишь один случай, когда здесь собралось много кавалеров, консулов, послов и политических деятелей — целых шестнадцать персон. Большую часть времени этот кабинет, являвшийся скорее тронным залом, пустовал, и слугам лишь оставалось своевременно убирать здесь пыль с многочисленных столов и столиков, кресел и диванов, книжных стеллажей и полок для информационных кристаллов. Здесь был и сам трон, соответствующий данной обстановке, которую с натяжкой можно было назвать официальной, напоминал скорее большой удобное кресло, стоящее обособленно у дальней стены. Магистр редко восседал на нем, считая его всего лишь частью интерьера, символом власти.

Сейчас Мерцез стоял у огромного, наполовину зашторенного окна во всю стену, глядя, как Коорх погружается в темноту. Последние лучи солнца падали на его фигуру, заставляя отбрасывать чудовищно длинную тень, достающую до самых дверей. Облаченный в белый костюм с алым бантом-галстуком и длинную кроваво-красную мантию с высоким воротником, Мерцез стоял перед окном, опершись на свою трость с магическим камнем на набалдашнике. Магистр был самым большим и плотно сбитым энисом, которого Леплигу доводилось видеть. Рядом с ним высоченный и широкоплечий инспектор казался юнцом. С виду Мерцез казался неповоротливым, но его спина была по-прежнему прямой, а плечи расправленными, лицо, почти лишенное морщин казалось неестественно молодым. Даже Леплигу, прожившему уже полтора столетия, было трудно представить себе возраст этого эниса — двести восемьдесят три года. Огромные крылья с потускневшими крыльями были лишены сил, и магистр не поднимался в воздух уже почти пятьдесят лет.

На диване справа, закинув ногу за ногу, сидел сын магистра, Кеартез. Его бледно-розовые волосы были уложены в узкий высокий гребень на голове, перерастающий в массивный вихор, и свет ламп играл на золотых узорах его черного сюртука. Присутствие Кеартеза лишь насторожило Леплига. Он был мало знаком с сыном магистра, однако тот был слишком молод и пока не занимал какой-либо высокой должности, чтобы присутствовать на подобной встрече. Вместе с этим Леплиг ощутил легкое облегчение, подумав, что если сын магистра здесь, на самом деле не произошло ничего важного, что потребовалось скрывать от посторонних ушей?..