Крамаджен

Кэрал не почувствовал этого. После того, как боль единым спазмом пронзила его тело, чтобы забрать его жизнь, Кэрал ощущал лишь свободное падение куда-то вниз. Перед ним медленно проплывали сцены и образы из его прошлого. Кэрал безразлично воспринимал видения мест и лиц, возникавших перед ним из этого призрачного вихря, поглощавшего его.

«Разве это правильно?»

Кэрал встрепенулся, желая, чтобы все это исчезло, но отогнать эти навязчивые осколки его прошлого оказалось ему не под силу. Кэрал ощутил смятение, которое из тревоги начинало стремительно перерастать в страх.

«Разве это то, что ждет людей после смерти?»

К тому моменту, когда обрывки из прошлого уже начали сменять друг друга быстрее, сливаясь в бесконечный поток совершенной бессмыслицы, Кэрал ощущал настоящий панический ужас. Он пронзил его, подобно лучу магии корр, лишь от одной только мысли. Собиратель душ не придет. И его смерть — ненастоящая. Игра воображения, перемена внутри него, связанная с той новой сущностью, которая обрела себя в тот момент, когда княжич надел злосчастный перстень с белым камнем.

«Просыпайся».

Кэрал моргнул и зажмурился. Тусклый свет умирающего дня показался ему ослепительно ярким. Над ним возвышалась фигура отца, и Кэрал видел его жесткое лицо, его седые волосы, зачесанные назад и ухоженную бороду и усы. Князь смотрел на сына с величайшим страхом и изумлением.

— Что? — с хрипло спросил Кэрал, и Меер отпрянул от ожившего тела, подхватывая обеими руками ружье.

Тело княжича, криво привалившееся к стволу дерева, стремительно окуталось молочно-белыми мистическими нитями. Они прыснули из раструба перчатки правой руки, и Кэралу не потребовалось много времени, чтобы понять — это перстень.

«Он пробудился, теперь он пробудился в полную силу».

Светлые, полупрозрачные зазубренные ленты беззвучно прильнули к отверстию на его груди, и Кэрал чувствовал их шевеление внутри себя. Его ткани и кости ребер, уничтоженные выстрелом, стремительно восстанавливались, и безвольно вздрагивающий от этих ощущений княжич чувствовал, как эти белые призрачные эманации становятся материальной частью его самого. Они восстановили даже ткань его куртки и край плаща, задетый выстрелом.

Княжич, все еще не шевелясь, исподлобья посмотрел на Меера. Кажется, старик был шокирован тем, что он видел, настолько, что страх уже полностью затмил его разум. Еще немного и он, возможно, выронит свой магистрел и бросится бежать отсюда, прочь от этого места, где мертвец открывает глаза, полные горечи и злобы…

— Уже слишком поздно, отец, — проговорил Кэрал, вынимая из-за отворота плаща магистрел и направляя его в сторону князя. Спица луча с треском ушла в темнеющее небо. Этот выстрел снес верхнюю часть черепа отца и тело, покачнувшись, все еще держа перед собой ружье, с глухим звуком опрокинулось на спину.

Магия перстня, выполнив свою работу, растворялась в холодном влажном воздухе, и белые ленты сворачивались в нити, которые таяли, словно снег на раскаленной сковороде. Княжич, заворожено наблюдающий за этим процессом, поднял руку и попытался поймать одну из них. Ему почудилось, будто через плотную ткань перчатки он успел уловить прикосновение к чему-то гибкому и плотному.

«Словно бы живому».

На глазах исчезающий белый призрак, мягко извиваясь в его руке, растворился.

Кэрал моргнул, тяжело сглотнув, и приложил руку к груди. Его ладонь наткнулась на ровную и гладкую поверхность куртки. Княжич вздохнул, тяжело и полной грудью и сырой воздух леса показался ему самым чудесным из всех запахов и ароматов, которые он когда-либо вдыхал.

«Я… я жив?»

Он открыл глаза, посмотрев на магистрел, уткнувшийся дулом в грязный мох, и перевел взгляд на князя. Отец лежал на спине, широко раскинув ноги. Ружье лежало поперек его груди, борода и мыски сапог князя были нацелены в грязно-серое небо, с которого вновь начали срываться капли дождя.

Кэрал пошевелился, вначале сев прямо, и только после этого попытавшись подняться. Его тело было послушным, и Кэрал не испытывал неудобств, которые мог бы испытать любой человек, попавший под прямое попадание магии корр.

«Я не человек».

Кэрал не испытал никаких чувств в этот момент, когда он полностью осознал это. Правда, открывшаяся ему, пугала лишь своей неоднозначностью и недоговоренностью.

«Если я не человек, то что же я тогда?»

Кэрал вспомнил слова отца, и горько усмехнулся. Что ж, быть воплощением Кревима на этой земле — не самое плохое, что может случиться в век магических технологий.

Не выдержав, он порывистым движением сорвал перчатку с правой руки. Серебро ослепило его, и на его фоне белый прямоугольный камень, вернувший ему жизнь, показался Кэралу бездонным провалом, окном в вечный день, который можно было увидеть, если посмотреть в самое сердце светила. Кэрал, не отрываясь, смотрел на него.

«Что же ты такое?»

Кэрал одернул себя. Вновь вопросы, снова и снова. Он не получит на них ответа, если останется здесь и дальше. Узнать, что это за перстень и кто он теперь княжич сможет лишь когда прибудет в точку своего назначения. До нее осталось не так уж и много.