Крамнэгел

– Дело не в том, что, а в том, как говорил, вы уж мне поверьте. Да он просто издевался и все пытался меня уесть, ясно, нет? У нас дома всегда предупреждают и дипломатов и военных, что в некоторых зарубежных странах, где, значит, люди нам здорово завидуют, такие вещи часто случаются. Перед отъездом за границу у нас даже брошюрки такие выдают, вроде «Как быть хорошим американцем за границей». Там сказано: «Помните, что каждый гражданин является таким же послом нашей страны, как и любой аккредитованный посол США». Именно так и сказано, я сам видел такую брошюрку, и я, значит, изо всех сил старался делать то, что там рекомендуется, только, видно, так уж люди устроены, – стоило мне услышать, как поносят мою страну, да еще кто? – человек, открыто признавшийся, что состоит членом коммунистической партии... и при этом еще и атеист – да, вот еще, он к тому же атеист: мол, на бога и на молитвы у него нет времени, прямо так при всех и заявил! – Крамнэгел понизил голос, как нашкодивший ребенок. – Ну а тут еще виски с пивом и незнакомая обстановка... да просто отсутствие должного самоконтроля – вот и все дела... Так что, когда старик сунулся в карман, я и подумать толком не успел: у нас ведь в полиции, пока не дослужишься до руководящей работы, все время приходится заниматься огневой подготовкой, но я, даже когда стал начальником полиции, все равно ее не бросил, до сих пор раза два в неделю хожу в спортзал, чтоб, значит, сохранять форму, и в тир хожу обязательно, может, я и впрямь чересчур активен для своего положения – кто знает... Ну, в общем, как я увидел, что тот старик лезет в карман за пушкой – я ведь честно думал, что за пушкой, – ну, я и не стал колебаться.

– Во дает!.. – пробормотал Батт О'Фехи.

– О Батт, он может быть таким великолепным! – проворковала Эди. – Я так люблю его!

– Знаю, милая, знаю.

– И такое с вами случилось впервые в жизни? – спросил Крэмп.

– Нет, сэр, – отвечал Крамнэгел.

Судья выпучил глаза и наклонился вперед.

– Не будете ли вы любезны изложить суду обстоятельства, при которых имело место предыдущее происшествие подобного рода? – попросил Крэмп.

– Пожалуйста... Дело было в конце сороковых... в сорок восьмом – сорок девятом, где-то в этом районе... Я, значит, дежурил по участку в деловой части нашего города, а там тогда жуть что творилось... Ну, знаете, ребята из армии возвращались, обученные убивать, а тут ночью податься некуда, днем скучища... ну и мы, конечно, начеку. И вот, значит, на углу Монмут и Седьмой, где ювелирный магазин Зиглера – он там и теперь стоит, – вижу, молодой парень лет двадцати, светловолосый и коротко остриженный, пулей вылетает из двери магазина и бежит по тротуару. Я ведь таких случаев в кино сколько угодно видел, публика тоже – поэтому уже и начала терять к нам доверие. Я и подумать не успел, как револьвер оказался у меня в руке и начал плевать свинцом, а этот юноша – Касс Чокбэрнер его звали, по гроб не забуду – уже лежит на тротуаре метрах в десяти от собственных мозгов. Вот, кажется, и все.

– Он ограбил ювелирную лавку? – спросил судья с жадностью ребенка, слушающего сказку на ночь.

Как было бы легко и приятно ответить «да»!

– Нет, сэр, не ограбил. Он... – Крамнэгел запнулся. Касс Чокбэрнер и старый Джок начали сливаться в его мозгу воедино, в один тяжкий крест, который теперь не снимешь с плеч. – Он только... только обручился, сэр... ваша честь... и просто зашел в лавку купить к свадьбе кольцо, сэр... У него был отличный послужной список, и он собирался жениться на прекрасной девушке... А я его убил, ваша честь.

Зал суда замер. Столь простодушно обвиняя себя, Крамнэгел выглядел не менее достойно, чем Дрейфус, даже еще достойнее, ибо тот всего лишь проявил стойкость, тогда как Крамнэгелу представилась возможность изложить свою вину, хладнокровно ее при этом приуменьшив. И, правильно уловив чутьем момент и обстановку, он не преминул этой возможностью воспользоваться.

Тишину нарушил Крэмп:

– Не будете ли вы добры сообщить суду о последствиях ваших действий?

– Никаких последствий не было, сэр.

– Никаких? – не веря своим ушам, переспросил судья.

– И суда не было?

– Нет, ваша честь, не было.

– Почему?

– Расследование, конечно, имело место.

– Не было суда, несмотря на то, что поведение вашей жертвы не давало вам ни малейшего повода стрелять?

– Не было, сэр. Как я уже сказал, имело место расследование.

– И каков же был его результат?