Крамнэгел

– Я никогда не жила по-настоящему, пока не встретила тебя...

– Держу пари, ты всем так говоришь.

– Я говорю совершенно искренне, Ал. О боже, какой ужас!

– Ужас?

– Я чувствую, что влюбляюсь в тебя, Ал.

– Постой, постой, – Ал даже сел. – Мы же с тобой едва знакомы.

– Я знала тебя много лет... Не зная тебя настоящего... – продекламировала она нараспев.

– Это еще что значит, черт побери? Послушай, Эди, не надо строить иллюзий. Я этого не стою. Я превращу твою жизнь в сплошную муку.

– Может, мука с тобой лучше, чем счастье с другим?

– Что-что?

– Барт, – сказала она печально. – Жлоб несчастный.

– Вот это и есть демократия, – объявил Ал. – Ты пришла наконец к точке зрения большинства.

– Ты всегда так считал?

– Всегда.

– С самого начала?

– С самого начала.

Наступило молчание.

– Я приготовлю тебе завтрак.

– Не беспокойся, – ответил Ал.

– Перехвачу что-нибудь по дороге.

– Но мне хочется приготовить тебе завтрак, – настаивала она.

– Я не могу столько ждать, – сказал он, надевая часы.

– Да что с тобой. Ал? – воскликнула она. – Всего ведь половина седьмого.

– Сначала я должен заехать домой, – терпеливо пояснил он, – и лечь в постель, чтобы миссис Макалистер подумала, что я там спал. Потом мне. нужно принять душ, чтобы пол был мокрый. Короче говоря, надо создать впечатление, что я ночевал дома.

– О боже, и так приходится маскироваться полицейскому при каждом прелюбодеянии?

– Не смей произносить это слово! – скомандовал Ал, поспешно крестясь, и крадучись подошел к окну.

Когда он посмотрел через щель жалюзи на улицу, Эди включила свет.

– Выключи немедленно! – завопил он, кулем рухнув на пол.

Эди расхохоталась. Было что-то неотразимо забавное в том, как одетый в одни лишь наручные часы начальник полиции лежал под подоконником и выкрикивал приказания.

– Почему? – спросила она.

– Выключи, черт бы тебя побрал! – прошептал он угрожающе.

Напевая «Сумерки в Турции», Эди начала изображать танец живота, постепенно приближаясь к окну и к своему скрючившемуся на полу владыке.

– Да выключи же ты его, ради бога! – взмолился он.

– На улице стоит красный автомобиль, которого там с ночи не было, а в нем кто-то сидит.

Эди нагнулась, посмотрела через щель. Человек, о котором говорил Ал, стоял у машины и смотрел прямо на нее; Эди медленно отошла к тумбочке близ кровати и выключила стоявшую там лампу.

– Вряд ли кто-нибудь сумеет с улицы рассмотреть, что происходит в комнате.

– Знаешь что, – ответил Ал, подползая к ней по-пластунски, как атакующий пехотинец времен первой мировой войны, – если человек захочет рассмотреть, то рассмотрит все, как надо, это я тебе говорю. Все зависит от того, сколько за это платят.

– А, все равно, это совсем не тот, о ком ты подумал. Он же стоит у машины. А теперь зашагал взад-вперед.

Ал уже был сыт по горло ее глупостями.

– Черт возьми, Эди, если я захочу взять под наблюдение какой-нибудь бордель, я же не буду сам торчать да тротуаре, верно? Нет, я поставлю полицейского. И все другие боссы тоже так делают. Ред ведь не станет сидеть всю ночь у тебя под дверью в своей инвалидной коляске, а? Зачем ему это нужно, когда он может послать на задание начинающего репортера?

Зазвенел дверной звонок. Оба замерли.

– Не открывай, – прошипел Ал.

– А если это телеграмма от мамочки? – прошептала Эди.

– Ага... телеграмма... или Барт вернулся... А может, президент Соединенных Штатов к тебе с визитом, – также шепотом ответил Ал.

– В полседьмого утра.

– Но если что-то случилось с мамочкой?..

– То все равно уже поздно беспокоиться. Да и вообще с ней ведь ничего не должно было случиться, зачем же беспокоиться?

– Я себе в жизни не прощу...

– Посмотри, тот тип еще у машины? – взмолился Ал.

Эди прильнула к щели в жалюзи.

– Нет...

– Значит, тот, кто звонит сейчас в дверь, и есть тот, который стоял у машины.

– А может, другой.

– О, конечно, людей на улице сейчас полно, выбирай любого.

Снова зазвенел звонок.

Ал принял решение.

– Другой выход есть? – спросил он, натягивая трусы.

– Через кухню.

– Откликнись на звонок, задержи его разговором, пока я не оденусь и не смоюсь отсюда к чертям.

– Когда мы снова увидимся?

– Нашла время спрашивать! Репортер Реда Лейфсона ломится в дверь, а она тут разводит сантименты! Ладно, ладно, я тебе позвоню.

– Нет, Ал, ты не имеешь права просто так уйти из моей жизни.

– Но я же сказал – позвоню.

– Я тебе не верю.

– Как ты можешь, детка! – притворился оскорбленным Ал.

– Поклянись!

– Клянусь!

– Клянись головой твоей матери!

– Клянусь.

– Головой твоей матери?

– Откуда ты эту клятву выкопала?

Снова и очень настойчиво зазвенел звонок.

– Клянусь, клянусь головой моей матери, – прошептал он, и они на цыпочках вышли в прихожую.

Пока Ал быстро и бесшумно одевался, Эди посмотрела в замочную скважину и, кивнув Алу, спросила хрипло:

– Кто там?

– Э-э-э... Мы ищем начальника полиции Карбайда, миссис Крамнэгел, – ответил голос. – Можно мне войти?

– Кто вы такой? Вы из полицейского управления?

– Не совсем... Мы... мы помогаем полиции.

– Помогаете полиции? Неужели наша полиция стала настолько беспомощной, что ей приходится помогать?