Крапленая обойма

– Увы. Как я ни пытался выжать из своей «шестерки» все возможное... К сожалению, моим «Жигулям» не сравниться с «Тойотой».

– Значит, что она делала после посещения места аварии, вы не знаете?

– Не знаю. Но уехала она оттуда не в город, а совсем в обратном направлении.

– Не в город? – Психоаналитик почувствовал, как по телу пробежали мурашки.

– Да. Она направилась в ту сторону, откуда ехала в день аварии.

Лаврентьев вытер пот со лба. Значит, так. Получается... А что получается?

Смолячков несколько секунд внимательно смотрел на Лаврентьева, надеясь, что тот сейчас что-то скажет. Но ждал он напрасно, психоаналитик словно воды в рот набрал. Поняв, что бессмысленно чего-то ждать от него, капитан вновь заговорил:

– Вы по-прежнему не хотите мне сказать, где была в ту трагическую ночь ваша жена?

Лаврентьев надулся:

– Это не имеет значения.

– Как знать, как знать, – многозначительно промычал капитан.

– Не понимаю...

– Видите ли, когда ваша жена двинулась к развалинам, я позволил себе посмотреть, что у нее в машине. Прежде чем отправиться следом за ней.

– Вы везде успеваете, – хмыкнул Лаврентьев. – И проследить за женой, и в машину заглянуть...

– Жизнь заставляет быть расторопным.

– Она что же, не закрыла свою машину?

– Почему же, закрыла.

– Как же вы забрались внутрь машины?

– Просто, – хмыкнул самодовольно Смолячков. – Бандиты научили.

«Наверное, сам бандит», – пронеслось в голове у Лаврентьева.

– В салон я не полез, – продолжал гаец. – Через стекла ничего интересного не увидел. А вот в багажнике...

– Что в багажнике? – Лаврентьев понял, что сейчас будет самое интересное.

– Там была сумка. А в ней... – Капитан выбросил окурок в окно.

Психоаналитик уже догадывался, что было в этой сумке. На ум сразу же пришел рассказ Фомина.

– В ней находилась разобранная снайперская винтовка, – закончил капитан и даже причмокнул от удовольствия.

И внимательно уставился на психоаналитика. Он думал, что произвел на того ошеломляющее впечатление. Однако, к удивлению Смолячкова, лицо у Лаврентьева никак не изменилось.

– Вы трогали эту винтовку? – неожиданно спросил доктор.

– Нет. Я все оставил так, как есть. Закрыл багажник и отправился следом за вашей женой.

Психоаналитик устало вздохнул. Значит, он был прав, когда делал выводы из рассказа Фомина. Той ночью у этого проклятого психа была Рита. И она забрала ценные бумаги. Она уничтожила каких-то «врагов» для Фомина. Это было невероятно. Но получается, что так. Смолячков видел у Риты снайперскую винтовку. Это был бред. Это было невозможно. До сей поры. Но теперь...

– Вам это о чем-то говорит? – спросил осторожно Смолячков.

– А о чем мне это должно говорить? – Лаврентьев нервничал все сильнее.

– Видите ли, снайперская винтовка – это вам не газовый пистолет. И даже не боевой. Притом винтовка, как я успел заметить, очень мощная... Вы вообще разбираетесь в оружии?

– Нет.

– А ваша жена?

– Насколько я знаю, тоже нет.

– Прекрасно. Насколько вы знаете. А как же то, что в багажнике ее машины – оружие?

– Мне это совершенно непонятно, – и это была чистая правда.

– Ваша жена когда-нибудь увлекалась стрелковым спортом? В школе, в институте?

– Нет. Она была обычной студенткой. И у нее было не совсем хорошо со зрением. Так что никаким спортом она не увлекалась. И в школе, насколько я знаю, тоже.

– Н-да, – потер глаза Смолячков. – О вашей жене я не много знаю. Только общее. Где училась, работала... О спорте нигде не упоминалось.

– А это так важно?

– Да, важно. В армии ведь ваша жена, понятное дело, не служила?

– Нет, конечно. Ерунда какая!

– Ну почему же, сейчас женщины в армии не редкость... Но оставим это.

– Не обязательно быть спортсменом...

– Обязательно, – отрезал капитан. – Нужно быть профессионалом, чтобы пользоваться такой штукой, как та винтовка. Военным, спортсменом, но профессионалом. Винтовку нужно собрать и... И умело нажать на спусковой крючок, чтобы даже мысль не проскочила, что ты убиваешь себе подобного.

Лаврентьев поежился. По словам Фомина, Рита весьма умело нажимала на спуск. Это был очередной бред, в который его заставляли поверить.

– Моя жена никогда не прикасалась к оружию, – твердо сказал Лаврентьев.

– Это-то и странно. А должна бы прикасаться. Если бы у нее был обнаружен пистолет, то можно было бы допустить мысль, что она держит его для самообороны. Но здесь...

– А что здесь?

– Снайперская винтовка не годится для самообороны, – уверенно проговорил Смолячков. – Совсем наоборот.

– А с чего вы взяли, что это ее винтовка? Только из того, что она находилась у нее в машине? – неожиданно зацепился за новую мысль Лаврентьев.

Но капитан, по-видимому, ожидал такого поворота, потому как нисколько не стушевался:

– Вполне допускаю, что она везла оружие для кого-то. Так или иначе, но она имеет к нему отношение.

– И что?

– Видите ли, снайперская винтовка – это очень серьезно. Если она где-то всплывет и узнают, что я утаил о ней сведения...

– Ваше молчание будет вознаграждено, – пообещал Лаврентьев. – Об этом у нас был уговор. Тем более что к этой винтовке вы и не прикасались.