Краплёная

– Давай руку! – командовал Андрэ. И, схватив ее, с силой потянул на себя. – Смотри, вон они, под нами. Ну и что? Не опускай ноги и крепко держись за мои плечи.

Повернувшись к Кате спиной, он медленно поплыл, таща ее за собой к середине реки. И лишь когда убедился, что под ними чистая, глубокая вода, повернул к тому месту, где они оставили свою одежду. Работая ногами и крепко держась за сильные, надежные плечи своего друга, Катя успела полностью успокоиться прежде, чем они ощутили, наконец, под собою дно.

Уже на берегу Андрэ с иронией заметил:

– Никогда бы не поверил, что женщина, устраивающая поджоги и крадущая детей, может быть такой трусихой и паникершей.

Они сидели рядом, нагишом, обхватив руками колени и подставив спины солнцу. Чтобы влезть в одежду, надо было обсохнуть.

– А я и не думала пугаться, – огрызнулась Катя, слизывая стекавшие с волос ручейки. – Просто уж очень стало не по себе от ползавших по телу водорослей.

– Ладно-ладно. Нечего оправдываться. От твоих истошных воплей коровы с того берега так улепетывали, что только копыта сверкали.

Катя накинулась на него с кулаками. Андрэ повалился, навзничь, отбиваясь и хохоча. Сплетясь в один клубок, они покатились по траве, пока не затихли, тесно прижавшись друг к другу…

Одевшись и кое-как приведя себя в порядок, они вышли на дорожку, которая привела их к Барским прудам с пустовавшими купальнями и лодочной станцией.

– Жаль, что нельзя взять лодку или байдарку, – огорчилась Катя. – Мы проплыли бы на ней под тем мостиком в соседний пруд, а оттуда по узкому рукаву, образованному подземными родниками, в дикие лосиные заросли. Красотища там необыкновенная.

– Мы обязательно осуществим это в мой следующий приезд, – пообещал Андрэ.

– Хочешь сказать, что опять появишься в Москве только следующим летом?

– Ну вот ты и призналась, что будешь скучать! – улыбнулся он.

– Глупости. Должна же я знать, когда мне снова будут мешать нормально жить.

– А «нормально» это как? – Заметив тень, пробежавшую по ее лицу, Андрэ поспешил добавить: – Между прочим, я чертовски проголодался.

– Да? Тогда как насчет поджаренной на углях свежей медвежатины или тушеной с грибами оленины?

– Ты, что, дразнишься? Это же чистой воды садизм.

– Ни чуточки. Если мы пролезем сквозь вон ту брешь в заборе, то попадем на шоссе. Вернемся по нему назад, к нашей машине. А машину мы оставили около ресторана «Архангельское», в котором есть любые русские деликатесы. И он к тому же, в отличие от музея, всегда открыт.

– Так я готов отнести тебя туда на руках! – воодушевился Андрэ.

– Может я и садистка. Но не до такой же степени.

Полчаса спустя они уже сидели на открытой деревянной веранде ресторана, уютно расположившегося прямо в лесу, любовались стволами мачтовых сосен, полыхавшими оранжевым пламенем в лучах заходящего солнца, и с жадностью уплетали русскую похлебку из глиняных горшочков. Маринованные, лоснящиеся от собственного жира миноги, по-домашнему жаренную картошку, блины с красной икрой и сметаной. И обещанную Катей мебвежатину, темно-бурую и чуть-чуть жестковатую, но зато полную экзотики.

– Фантастика! – жмурился от удовольствия Андрэ. – Ну и день ты мне подарила. Я у тебя в неоплатном долгу.

– Это мы уже слышали. Хватит подхалимничать.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

А днем позже Катя отвезла его в аэропорт, помахала на прощание ручкой и в привычном своем одиночестве, только почему-то ставшем вдруг таким непосильно тжелым, вернулась в город. Она бесцельно бродила по дому, уничтожая, как ей казалось, следы его пребывания. И поймала себя на том, что давно уже стоит посреди спальни, прижав к лицу снятую для стирки простыню. Когда же ей захотелось спрятать в укромном месте невымытую чашку, из которой он перед отъездом пил кофе, она, со злости на себя, с такой силой шарахнула ею об пол, что долго потом находила под шкафами осколки, разлетевшиеся во всех направлениях.

«Ладно. Всё! С этим надо кончать. Хорошего понемножку, – сказала себе Катя. – Пора возвращаться к делу.»

Устроившись поудобнее за письменным столом, пустовавшим целых десять дней, она включила компьютер и вышла в интернет. Прежде чем начать действовать ей необходимо было собрать кое-какую информацию, проверить, не устарели ли имевшиеся у нее сведения, не забыла ли она виртуальные пути и дорожки, ведущие к базе данных фирмы «Контакт» и ее шефа. Катя не забыла.

Она легла спать лишь под утро, но и валясь с ног от усталости, едва коснувшись подушки, ощутила присутствие Андрэ – запах его тела, его одеколона, его дыхание и тепло.

«Господи, избавь меня от этого наваждения! – пробормотала она, засыпая. – Все оттого, что он, по сути, был первым. Но теперь у меня таких бойфрендов может быть сколько угодно. А этому – скатертью дорога.»

Однако, когда наутро раздался телефонный звонок, Катя кубарем скатилась с постели, хватаясь за трубку. И, прикрыв ее рукой, заставила себя дышать ровно прежде, чем проговорила сонно и недовольно:

– Алло?

– Bonjour, mademoiselle! Как поживают мои Катя-Кэтрин-Синди-Александра?