Краповые погоны

Вязаный коричневый свитер, который придавал ей такую женственность, белый шарф, курточка с капюшоном и коротенькая юбочка – символ юной девичьей сексуальности – все это казалось мне волшебной, чудесной одеждой сказочной феи, несовместимой с серой обыденностью моей жизни.

Мое сердце резко заколотилось, я стал ощущать его быстрые толчки.

Водитель, на время заглушивший двигатель автобуса, завел его. Вот они, последние секунды, которые еще соединяют то настоящее, что неумолимо несется в дорогое прошлое, и будущее, чужое и неизвестное.

Автобус стал трогаться с места. Ну, прощай, город детства, прощайте, родные, прощайте все, увидимся, дай бог, прощай, Света…

Провожающие замахали руками, кто – то начал стучать по окнам автобуса. Водитель выругался и нажал на педаль, автобус резко рванул вперед…

                              II.КМБ и так далее.

           Дорога до Медногорска, где нас ждала посадка в вагон поезда, была не долгой. Мы попрощались с родственниками у ворот  районного военкомата и отправились служить. Каждый был занят своими мыслями, разговаривали мало, хотя, по – настоящему, никто ещё не осознал, что ждёт долгая разлука с близкими, с привычным бытом, ждёт казённая жизнь, где личное отходит назад.

  Нас ждала армия, где личность становится лицом: лицом отделения, взвода, роты, точнее даже, одним из многих  разных лиц, которые должны быть одинаковыми в одном: в умении подчиняться, в способности выполнять всё, что потребуют.

Сопровождать нас до Оренбурга был назначен прапорщик Воронов, до этого он довольно строго обращался с нами, и сначала мы относились к нему настороженно, присматривались. Но после того, как поезд тронулся, опасения развеялись минут через сорок.

Прапору предложили выпить, он не отказался, с удовольствием поднял кружку за нашу весёлую службу. Водки было мало, в райвоенкомате нас досмотрели, и почти всю выпивку изъяли. Но дальше второго вагона бегать не пришлось, проводники, накинув по трёшке за бутылку, продали нам пол ящика. Через два часа все были уже пьяными и счастливыми.

 Всё обошлось без приключений, только мой одноклассник Коля Стародубцев упал с третьей полки, но почти не ушибся. Причём те, кто это видел, уверяли, что когда он руками уже щупал пол, пальцы ног ещё цеплялись за полку. Николай был верзила, каких мало.

К полудню поезд прибыл в Оренбург. Возле вагона построились в нестройные шеренги  и  пошли к троллейбусной остановке. Через час были на сборном пункте. Он занимал большую, огороженную сплошным забором, территорию с двумя четырёхэтажными зданиями и бараком с длинными рядами двухъярусных нар.

После того, как за нами закрылись ворота, началась армия. На призывном было скучно: сначала комиссия, собеседование, потом частые построения, а  в основном, лежание на нарах. От скуки захотелось выпить. Поискали магазин, но поблизости винно-водочного не оказалось.

Во время одного из перекуров, к нам подошёл солдат, на призывном их было много, с разными погонами, следили за порядком, видимо.

Погоны у него были красные (краповые).

-Как дела, земляки, куда призывают? – спросил.

-Не знаем ещё.

-Может, и ВВ попадёте, как я.

-Почему это?

-Да разговаривали мы с офицерами, много «покупателей» из МВД.

-Ты обрадовал.

-А что, ничего. Кто-то, может, даже в Оренбурге служить будет.

-Ну и как служба?

-Да как? Не мёд, конечно. А вообще, главное – не лениться, в армии сачков не любят, ну и не жаловаться, не стучать.

– Не дай бог в ВВ,– сказал один из наших, – я сбегу тогда точно.

-Куда ты сбежишь? Я рядом с домом служу и то не сбежал. Да и зачем?

-Ну а всё-таки? Что за служба у вас, – спросил я.

– Привыкнуть тоже надо. У меня вот случай был. Год отслужил, назначили в плановый караул, конвоировали в поезде. Подъехали автозаки, стали получать осуждённых. Смотрю, выходит один, лицо знакомое, на меня смотрит. Я и не узнал его сразу. Зять, муж сестры. Я у него спрашиваю:

 "Как? За что?".

"Вот так, – говорит, на краже спалился".

-А мне и не писали про него ничего. А что делать? В дороге через решётку общаться пришлось.

-Да, собачья служба, что ни говори, – сказал Николай Стародубцев,– лучше уж не попадать в такие войска, ничего хорошего.

-Нет, мы в ВВ не попадём, мне ещё в районе сказали, радиотехнические, сказал я.

– Мне – танковые говорили,-ответил солдат.

После ужина в помещение, где мы располагались, подошли два солдата -чернопогонника. Подошли к одному призывнику, поговорили,  после чего он вытащил из кармана деньги и отдал им.

-У тебя есть деньги? – спросили они у меня.

-Нет.

-Ну, пошли с нами.

Отошли в сторону от здания.

-Дай пять рублей.

-Откуда?

-Да ладно, из дома едешь.

-Я вам что касса?

– Ты что борзый такой?

-Я же сказал, нет денег.

– Ладно, пацан, – сказал второй. –Мы тут без денег сидим. Дай хоть три рубля.

-Ладно, три рубля.

" Да хрен с ними, – подумал, – через несколько дней сам солдатом стану".

Через сутки и за нами пришли покупатели. Построили в колонну по два, отвели в сторону. Развернули в две шеренги, начали опрашивать:

-Судимые есть?

-Нет.

-Родственники у кого есть судимые?

-У одного нашлись.

-Кто?– спросили.

-Отец, дважды судим.

-Хорошо, разберёмся.