Краса непутёвая

Когда они вошли в горницу, хозяйка предложила ей чаю. Та не отказалась, присела за стол. В это время, пока Залихватова накрывала на стол, они обе делились новостями. Вид у Ирины был понурый, у хозяйки дома очень озабоченный. Ясно, все эти новости о том, что их, почти приёмная дочь связалась с алкоголиком Граковым, не очень радовала её. Ирина встала из-за стола. Она попросила взаймы денег. Екатерина Михайловна понимающе кивнула головой и пошла в соседнюю комнату. Вручила ей несколько тысячных купюр.

Ирина уверяла её, что очень скоро она вернёт деньги. Но Залихватова махнула рукой, дала понять, что не стоит этого делать. У них с Григорием Кузьмичом их достаточно. Хватит на их век. Кроме того, оба работают.

Стыдливо взяв одолженные Екатериной Михайловной деньги, Ирина торопливо вышла из дома Залихватовых. Проходя мимо небольшой поселковой рощи, она увидела своего любимого… Геру Гракова. Да не одного. Он, абсолютно, пьяный, обняв двух великовозрастных девиц, любительниц оторваться и покутить за чужой счёт, шёл в поселковую рощу. Гера, пошатываясь, периодически целовал и обнимал то одну, то другую. Девицы хихикали.

Мимо них, почти не замеченной, прошла Ирина Татану. Она видела всю эту безобразную сцену, которая тут же довела её до слёз. Смятенная, почти детская душа, с большим трудом могла перенести подлость и обман. Ведь Ирина искренне любила этого, условно сказать, человека, поэтому очень хотела понять всё происходящее. Её рассудок требовал простить все его грехи, списать, что называется, как-то объяснить поведение своего, пока ещё любимого ей, Германа. Но женское естество юной женщины протестовало против лжи и предательства.

Она села на небольшую скамеечку, встретившуюся ей на пути, по-старушечьи подперла ладонью подбородок и беззвучно заплакала. Её слёзы падали на стебли высоких травинок, стекали по ним к земле, как роса.

Время роковых ошибок

Ирина снова зашла в гости на несколько минут к Залихватовым. Она сидела за столом с Екатериной Михайловной и пила с хозяйкой дома крепкий горячий чай с ватрушками.

– А сейчас мой Гриша на смене,– сообщила Залихватова. – Трудится. Всех денег не заработаешь. Это понятно.

– Я просто не знаю, что делала бы без вас, Екатерина Михайловна. Вы – очень хорошие люди, – Ирина чувствовала себя очень неловко, чего скрыть было не возможно.– И Григорий Кузьмич встретил меня, как родную дочь. Извините, но иногда мне кажется, что он…

– Нет, Иришка. Он тебе не отец. Но Гриша постоянно думает о тебе. Ночами не спит. У него начало побаливать сердце.

– Да я так и не считаю, Екатерина Михайловна. Мне ещё мой покойный дед сказал, что Григорий Кузьмич – мне не отец. Просто многое не понятно. Иногда не знаю, что и думать. Да и зачем мне видеть родного отца? Мы не знаем другу друга. Чужие люди. Да и у меня всё нормально.

– Прости, Иришка. Но у тебя, как раз, не всё нормально. Да ты пей чай, и слушай старую неразумную женщину, которая не во всём и не всегда понимает поступки молодёжи. С тобой твориться неладное! Но не могли же мы тебя силком связать и заставить жить у нас в доме. Хотя, должны были так и поступить.

– Мой Гера – очень хороший. Просто его никто не понимает.

Ирина отхлебнула из чашки глоток чаю, взяла кусочек домашнего пирога. То же самое сделала и хозяйка дома.

– Я буду говорить тебе не очень приятные вещи. А ты слушай, – выражение лица у Екатерины Михайловны стало суровым и озабоченным. – И прошу тебя, не вскакивай с места! Без всякой там обиды. Старая тётка выскажется, а потом и поплачет вместе тобой, горюшко ты моё.

– Хорошо, я постараюсь, Екатерина Михайловна. Я буду слушать. Но всё равно, я его, своего Гракова не брошу, потому что он…

– Знаю! Потому, что он хороший. Ты его не бросишь? Что ты говоришь! Да эта маленькая страшненькая и с трудом говорящая, и вечно пьяная обезьяна, давно уже бросила тебя. Все это видят и знают. А ты – нет! Представь себе, никто и ничего с ним не может сделать. Потому, что ты везде и всюду защищаешь его.

– Он ради меня, Екатерина Михайловна, уволился из хабаровской фирмы «Ремонтник», и его взяли мастером в нашу механическую мастерскую.

– Да, взяли. Не спорю, у него родственники со связями. Но мы здесь и не таких верблюдов сквозь игольное ушко пропускали. А приехал он сюда, чтобы пропивать с местными и приезжими девицами твои деньги. Молчишь? И правильно делаешь. Кроме всего прочего, он очень часто летает на самолёте, в Комсомольск-на-Амуре. Он снимает там проституток…

– Мне уже говорили, что… Но я не верю.

– Ты ведь знаешь, Ира, не меньше, чем я. Но ты не хочешь ничему верить. Ведь он у тебя уже не живёт, а только прибегает за деньгами. Да и иногда позаниматься с тобой сексом. Таких наглых людей ни в одной Африке, ни на какой пальме не найдёшь. Нет таких в природе! Но вот у нас, в Заметном, есть представь себе! И эта тварь… с тобой. Не просто с тобой, Ирина, а твой… хозяин или владелец, получается.

– Зачем вы такое говорите, Екатерина Михайловна?

Татану чуть не выронила из рук чашку с чаем, хотела, как следует, возмутиться, но опустила вниз голову.