Красавчик Саша

Однако один ключик, едва ли не самый важный, мэтр Ж.С., видимо, не желая привлекать к собранным материалам внимания службы безопасности, решил припрятать и не демонстрировать. Я уверен, что мэтр просто не мог не знать о фактах, на которые я сейчас укажу.

Ведь без дела Стависского, громчайшего, вскрывшего гнилостную основу тогдашней демократии, история Франции первой половины 20-го столетия никак не может быть полной. Поэтому то, что мэтр Ж.С. решил скрыть, побоялся обнародовать, я просто вынужден теперь вытащить на свет божий.

* * *

На протяжении многих лет, после того как Александр Стависский стал чрезвычайно крупным дельцом, проворачивающим грандиознейшие финансовые аферы, его пытались засадить за решетку 19 раз, но так и не смогли. Запросы полицейских комиссаров тонули где-то наверху, так и не будучи ни разу переданными в суд. Однако причина данного обстоятельства кроется не только в том, что Стависский ублажал высших чиновников кипами ассигнаций и пухлыми пачками чеков.

Все было гораздо сложнее и неизмеримо пикантнее. Дело в том, что Стависский (до того мелкий жулик, за коим рьяно, но безуспешно охотилась уголовная полиция) позарез стал необходим Третьей республике и посему должен был пребывать неизменно на свободе, где преспокойненько и пребывал. Он являлся персоной неприкосновенной, в том смысле, что уголовная полиция не смела к нему даже прикоснуться.

А причина тому была вот какая, хоть и весьма неожиданная. Оказывается, «красавчик Саша» состоял на службе не где-нибудь, а в самой «Сюрте Женераль», то бишь в службе безопасности, которая занималась обезвреживанием иностранных шпионов на территории Франции. И принес он этой службе немалую пользу, получив, кстати, в награду за целый ряд сделанных им разоблачений серебряные шпоры.

Разве могла обычная «уголовка» тягаться с «Сюрте Женераль»? Нет, конечно: никоим образом. «Сюрте Женераль» — это поистине великолепное, даже гениальное прикрытие для грандиозных финансовых афер (правда, как выяснилось, лишь до поры до времени). Хотя Саша начал сотрудничать с «Сюрте» тогда, когда он совсем не был еще даже мелким жуликом, зато у женщин, правда, уже пользовался колоссальным успехом, особливо у богатых американок.

Итак, уголовная полиция пыталась изловить «красавчика Сашу», а служба безопасности его истово охраняла. Ничего не скажешь: очень хитроумная, если не гениальная, комбинация, обеспечивавшая Стависскому легкое, непринужденное балансирование меж двух лагерей.

Но Саша не надеялся только на «Сюрте Женераль» и еще упрочивал комбинацию, раздавая нужным и даже как будто не очень нужным людям чеки — десятки, сотни, тысячи чеков — целые состояния.

Он покупал себе высокопоставленных «друзей» и записывал в них людей, которые просто могли пригодиться. Такой открытой, наглой коррупции Франция, кажется, еще не ведала. Мало того, что Саша устраивал совершенно немыслимые торги, — они еще и имели грандиозный успех.

Вот Стависский и гулял на свободе, фактически имея негласный статус персоны «нон грата». И руки у него были развязаны. И был он то ли почти депутат, то ли своего рода человек-невидимка. Так что комиссарам полиции, ведавшим финансовыми нарушениями, оставалось только локти кусать. Пока в Стависском позарез нуждалась «Сюрте Женераль», надежды уголовной полиции заполучить «красавчика Сашу» были совершенно несбыточны и даже, пожалуй, откровенно фантастичны.

Стависский, знавший в совершенстве несколько европейских языков, знакомился с туристами и особенно с туристками, заводя с последними бешеные романы, в ходе развертывания которых разоблачил не одного иностранного агента.

Однако особенно в «Сюрте Женераль» ценилось знание Стависским русского языка. Это был весьма значимый фактор в сочетании с тем, что Саша отнюдь не воспринимался как эмигрант, а скорее наоборот — как истый, до мозга костей, парижанин, каковым он и являлся.

Поначалу «красавчик Саша» за каждую добытую им «голову» или «головку» получал из секретных сумм агентурного фонда никак не менее трехсот франков. Но благодаря финансовым аферам немыслимо разбогатев, он к великой радости комиссара Байяра решительно отказался от наградных и стал работать исключительно ради собственного удовольствия. Из патриотизма, так сказать — французского, естественно, — и в надежде (чисто романтической), что служба безопасности в случае надобности сумеет защитить его от судебных инстанций, неуклонно пытавшихся посягнуть на Сашину свободу.

Серебряные шпоры Саша, правда, принял — еще бы! Это ведь столь почетно и неизменно служит предметом гордости. От Серебряных шпор граждане Третьей республики никоим образом не отказывались. Не было такого случая! Стависский велел прикрепить их серебряными гвоздиками к подставке из слоновой кости и прибить к стене в великолепном своем кабинете, который располагался в его громадных апартаментах в отеле «Кларидж».