Красавица-чудовище

– Красотуля никогда не обижалась. Сказала, что позвонит Роберте, она в том же районе живет. И мы распрощались.

– Кто такая Роберта?

– Вообще его зовут Робертом. Фамилии не знаю. Он транс.

– Хм… – Внуков сделал запись в блокноте. – Не звонила Олеся Роберте. Как и никому другому. Звонок вам был последним.

– Значит, отвлеклась на селфи. Она если не болтала по телефону, то делала фотографии или выкладывала их.

– Мы попытались восстановить хронологию событий. Вышло так: Олеся, расплатившись, вышла в туалет, вероятно, там и позвонила вам, вы поговорили, после чего она сделала несколько фотографий. Но выкладывать не стала. И вышла на улицу. Телефон держала в руке. Возможно, хотела найти в нем номер Роберты. Но что-то привлекло Олесино внимание, и она сошла с тротуара…

– И умерла?

Внуков кивнул. Они еще немного поговорили. Но Виола ничем следствию не помогла, и ее отпустили.

Покинув здание, она направилась к шоссе, чтобы поймать машину. Виола имела права, а когда-то и авто, но, поняв, что куда лучше себя ощущает в роли пассажира, продала его. На московских дорогах она терялась. Не могла привыкнуть к агрессивному, а зачастую хамскому отношению друг к другу остальных участников движения. А вот за границей ездить любила. Если отправлялась туда, то брала машину напрокат и каталась, каталась, каталась… Ездила от одного маленького городка к другому, от пляжа к пляжу, от одной достопримечательности до следующей…

Когда Виола села в машину, зазвонил ее телефон.

– Салют, Ромик, – поприветствовала она двоюродного брата.

– Салют. Ты куда пропала?

– Разве я пропала? Вроде недавно созванивались.

– Неделя уже прошла.

– Ой, правда?

– А не виделись вообще месяц.

– Да я что-то закружилась.

– Раскруживайся давай и дуй к нам.

– Ром, я устала как черт. Давай завтра?

– То есть про мамины именины ты забыла?

Виола застонала.

– Значит, угадал.

– Виновата, каюсь. И чтобы искупить вину, мчусь к вам.

– Не забудь купить…

– Хризантемы, я помню. У нее еще комната в цветах не утопает?

– Пока нет. Ждет твоего букета. Все, давай подгребай. О том, что ты забыла об именинах, я маме не скажу.

Виола устало вздохнула и назвала водителю новый адрес.

Тетушка (та самая, что работала косметологом) очень трепетно относилась к своим именинам. Звали ее Риммой. Имя она свое обожала. Особенно за то, что оно редкое. А еще ее любимой актрисой была Римма Маркова. На которую она, к слову, была похожа. Не внешностью, нет. Тетя Римма была хрупкой, тонколицей и выглядела очень молодо. Что неудивительно – за собой она ухаживала тщательно. А вот характером актрису Маркову напоминала. Боевая, чуть грубоватая, безапелляционная, у нее было прозвище Генерал.

Дни своего рождения тетя Римма последнее девятилетие не отмечала. Не видела смысла устраивать празднества по поводу того, что жизненный путь сократился на год. Но поскольку ей нравились поздравления и подарки, она повелела всем чествовать ее четвертого июля – в День ангела. Вообще-то именины Риммы были еще в феврале, но что это за праздник, когда за окном вьюжит и метет? Опять же хризантемы могут померзнуть, пока поздравитель идет с ними от магазина до ее дома.

Виола попросила таксиста остановить у цветочной палатки. Пока выбирала хризантемы, размышляла о том, что еще кроме них подарить. Времени на походы по магазинам нет. А по ним именно ходить надо. Долго и упорно. Потому что дрянь какую-нибудь (по ее разумению) тетка не примет. Скажет, не надо мне это «гэ», себе оставь, коль нравится. Причем от стоимости подарка ничего не зависело. Как-то сын купил ей антикварную японскую куклу. Заплатил за нее бешеные деньги. Но Римма подарок отвергла. Велела сыну у себя в комнате куклу поставить.

– Ты же сама хотела! – возмутился он.

– Не выдумывай.

– Ты сказала, что очень тебе нравятся японские куклы. Я купил не простую, антикварную…

– Мне нравятся красивые гейши с зонтиками и в кимоно! – рявкнула Римма. – А ты мне какого-то косоглазого мордоворота суешь.

– Это борец сумо. В Японии их почитают чуть ли не как членов императорской семьи.

– Вот и забирай себе этого жирдяя. А я гейшу хотела.

– Хорошо, в следующий раз ее куплю.

– Нет, не надо. Что-то мне вообще эти куклы дурацкие разонравились, – отрезала Римма.

Виола выбрала цветы, расплатилась и собралась вернуться к машине, но тут увидела между горшками с фиалками причудливую корягу. Присмотревшись, поняла, что это цапля. Какой-то умелец смог предать форму птицы полену, да так искусно, что работа его не сразу видна.

– Девушка, – обратилась Виола к продавцу, – а у вас вот эта фигурка продается?

Та покачала головой.

– А за столько? – Виола вынула из кошелька пятитысячную купюру. Больше налички у нее просто не было, разве тысяча рублей на проезд.

Продавщица с хитрой улыбкой вытянула ладошку. Виола положила на нее денежку, и та быстро скрылась в кармане ее джинсов.

– Можете завернуть ее в красивую бумагу? – попросила Виола.

– Запросто. Триста рублей.

Виоле ничего не осталось, как достать заветную тысячу. Придется теперь еще и у банкомата останавливаться.

Когда она добралась до дома тетки, уже начало темнеть.