Красавица-чудовище

– Ба, какие люди! – первое, что услышала она, когда дверь открылась.

– Римма, дорогая, с днем ангела! – Виола обняла тетку. – Держи, это тебе!

– Я уж думала, забыла, – проворчала та.

– Как я могла? – Виола исподтишка подмигнула брату. – Римма, ты, как всегда, прекрасна! – искренне восхитилась она женщиной.

Тетка на самом деле выглядела изумительно. Свежая кожа, красиво уложенные белокурые волосы, платье-халат в пол, а на шее нитка жемчуга. Римма считала, что его могут носить только дамы за пятьдесят, и сразу, как разменяла шестой десяток, купила себе эти бусы для особых случаев. В будние дни она носила бижутерию или серебро, но обязательно что-нибудь причудливое.

– А это у нас что? – Тетка стала нетерпеливо разворачивать подарок. – Коряга? – недоуменно пробормотала она.

Виола отобрала у нее подарок и поставила его на трюмо.

– Смотри внимательнее!

Римма скептически уставилась на «корягу».

– Ой! – выдохнула она. – Неужели? Цапля?

– А? Как тебе?

– Верка, это самый лучший подарок на сегодня! Спасибо!

Виола, которую тетка называла Веркой с детства и плевать хотела на то, что та сменила имя, знала, что угодит тетке. Та цапель обожала. Считала их самыми красивыми птицами. Их, а не каких-нибудь лебедей да фламинго. Поэтому близкие одаривали ее посудой с цаплями, бельем с цаплями, фигурками цапель. Вот только все это было уже избито. А вот деревянная цапля – это эксклюзив.

– Значит, я тебе с подарком опять не угодил? – обиженно пропыхтел Рома.

– Почему? Очень мне он понравился.

– А лучший все-таки Виолин?

Римма потрепала сына по волосам (он стремительно лысел, но они еще имелись на голове), проговорив «Дурашка», затем пригласила гостью к столу. На нем стояли лишь фрукты, но Римма дала команду сыну, и тот натаскал из холодильника салатов и нарезок.

– Голодная? – спросила она у Виолы.

– Как волк.

– Редко от тебя такое слышу. Ромчик, погрей сестре еще мяска. Волки его уважают.

Рома беспрекословно подчинился. Он с детства был очень послушным. Но никто бы не назвал его размазней. Мог и волевые решения принимать, и быть жестким.

Если опустить детство, школьные годы, прошедшие очень спокойно, в студенческую пору он постоянно отстаивал свои права. Порой, с помощью кулаков – у него почему-то не сложились отношения с сокурсниками. А однажды, когда они с приятелем выиграли крупную сумму в автоматы, не дал разбазарить ее. Просто отобрал и положил на счет под очень хорошие проценты. Сказал, пусть деньги приумножаются, а если останутся на руках, мы их прогуляем, а скорее проиграем. Приятель пытался выцарапать их. Сначала просил, потом грозил. Но Рома был непреклонен. Через год получишь, говорил он. С процентами. И ровно через год отдал приятелю. Оба на эти деньги машины купили. Пусть и подержанные.

А вот мать из Ромки веревки вила. Что раньше, что сейчас. Сын обожал ее. А если чем-то расстраивал, не находил себе места и готов был на все, чтобы заслужить прощение. В пятнадцать лет он сделал маленькую татуировку на предплечье. Наколол обожаемую мамой хризантему. Но ей не понравилось. Она не любила татуировки, терпела на других, но не на сыне. И Ромка содрал ее! Наждачной бумагой. Но и этого Римма не оценила. Обозвала дураком и неделю с ним не разговаривала…

– Мама звонила? – спросила Виола, буквально накидываясь на «греческий» салат.

– Дождешься от нее, – фыркнула тетка.

Сестры вдрызг разругались четыре года назад. Из-за наследства. Бабуля скончалась после продолжительной болезни, оставив свою квартиру матери Виолы. Римма считала это несправедливым и потребовала половину. Но сестра встала в позу. Заявила, что если она за матерью ухаживала последние полтора года, то и наследство ее. Сестра Виолы Оля встала на сторону матери. Что неудивительно, ведь именно она въехала в квартиру. А вот Виола поддержала тетку. Хотя в конфликте не участвовала. Просто высказала маме свое мнение. Та разобиделась и на нее, не разговаривала с «предательницей» какое-то время. Но потом простила. А вот с сестрой так общаться и не начала. Ждала, когда та первой пойдет на примирение. Как будто не знала Римму! Та могла переупрямить кого угодно.

– Что-то у тебя вид замотанный, – заметил Рома, принесший мясо.

– Сын, бутылочку достань. – Римма положила и себе салата «оливье». Ей повезло с конституцией. Не следя особо за питанием, она сохраняла стройность. – И Ромик прав, ты выглядишь усталой.

– День такой… Не очень.

– Что-то случилось?

– Убили одну мою подругу. Ездила к следователю показания давать.

– Ой, какая жалость…

– Кого? – спросил Рома, поставив на стол бутылку вина. – Я ее знаю?

– Ты нет. А вот мама твоя – да.

– Серьезно? – Римма оторвалась от салата. – И кто же это?

– Красотуля.

– Какая еще…?

– Помнишь, я ее приводила к тебе в салон на процедуру по очистке кожи?

– А, эта! А почему она Красотуля?

– Фамилия такая.

– Надо же, какая неподходящая.

– Я помню, она тебе не понравилась.

– Не люблю искусственных людей.

– Даже меня?