Красавица и босс мафии

И из всех людей на свете я знаю, что оказалась перед единственным, кто способен меня понять, и что эти слова, эти два простых слова, слетающие с моих губ не просто потому, что меня познакомили с хорошим местом для занятий итальянским. Взгляд Витторио длится, кажется, целую вечность, прежде чем он отстраняется.

— Семь часов, Габриэлла. Не опаздывай. — Говорит он и, снова не попрощавшись, уходит.

* * *

— Синьорина Габриэлла? — Знакомый голос окликает меня, как только открывается дверь библиотеки, и, лежа на библиотечном диване с книгой в руках, я сначала просто поворачиваю лицо, но потом мое тело встает само собой.

Рафаэла бросается на меня, обнимая по-медвежьи, и я закрываю глаза, наслаждаясь лаской, которая напоминает мне о другом объятии, гораздо менее крепком, чем это, подаренном руками, гораздо более хрупкими, чем те, что окружают меня в данный момент, но они были единственными, кто когда-либо окружал меня такой нежностью.

Я делаю глубокий вдох, ожидая спокойствия, которое всегда наступает, когда я заставляю коробку в своей груди замолчать. Сегодняшний день должен стать днем сильных эмоций.

— Ты выглядишь прекрасно! Даже еще красивее, — комментирует Рафаэла, окинув меня внимательным взглядом, когда я уже достаточно успокоилась. Я цокаю языком, пропуская комплимент мимо ушей. — Я серьезно.

Я медленно выдыхаю.

— Что за синьорина?

С насмешливой улыбкой на лице итальянка склоняется в небрежном поклоне, прежде чем ответить.

— Твоя новая экономка, представляюсь, синьорина Габриэлла. — Она поднимает в воздух указательный палец. — И преподаватель итальянского языка.

— Что? Луиджию уволили? — Испуганно спрашиваю я, но смех, вырвавшийся из горла моей подруги, служит достаточным ответом. Слава богу, я не так поняла. — Ты меня напугала, Рафа!

— Я сказала "твоя экономка", а не "синьоры Анны", — поясняет она, и я хмурюсь, расширяя глаза. Только тогда я замечаю, во что одета Рафаэла, костюм в точности такой же, как у Луиджии.

— Витторио нанял тебя в качестве экономки!? — Это вопрос, но мое удивление таково, что он вырывается в виде восклицания.

— Мы уже называем его по имени, да? — Спрашивает она с насмешкой, и я краснею.

В мыслях я всегда называла его так, но для Рафаэлы, единственной, с кем я когда-либо говорила о Витторио, я всегда не забывала ставить перед словом "Дон", до сих пор. События последних дней не дают мне покоя.

— Ты можешь сразу перейти к делу? — Отвлекаю я.

— Да, дон повысил меня до экономки в своем приходе. Он сказал: твоя работа будет заключаться в присмотре за сеньорой Маттос.

— Что?! — Еще один вопрос, который срывается с моих губ в виде восклицания.

— В крыле для слуг царит хаос сплетен!

— О чем? — Рафаэла кладет руки на талию в типично итальянской позе, как я уже поняла.

— О тебе, Габриэлла! О ком же еще?

— Что? Почему?

— Ну, давай посмотрим… Сначала… — Она поднимает палец в воздух и начинает ходить, заставляя меня делать то же самое. Мы доходим до середины комнаты, и я сажусь, решив, что не знаю, хватит ли у меня сил вести этот разговор стоя. Рафа, однако, остается стоять, как будто действительно собирается преподать мне урок, но не итальянского, а сплетен радиокоридора. — Ты переехала в крыло дона, и никогда, Габриэлла, за двенадцать лет, ни одна женщина не ступала в это крыло, кроме синьоры Анны и горничных, конечно. А все служанки, которые приходили сюда, приходили исключительно по профессиональным причинам, совсем не похожим на то, что происходит в крыле младшего босса, quel stronzo (этого мудака). — Рафаэла морщит нос, когда говорит о брате Витторио, и мне это кажется странным, но я слишком озабочена своими проблемами, чтобы обращать на это внимание в данный момент.

— Но это потому, что я его пленница! — Объясняю я очевидное.

— Пленница, которую он берет с собой на торжественные мероприятия, для которой покупает одежду и присылает команду красоты? Пленница, у которой есть своя охрана и разрешение идти куда угодно? — Говорит она, и я моргаю. — Ходят слухи, что дон влюблен в тебя.

Я захлебываюсь собственной слюной на таком уровне, что мне кажется, я умру. До этого момента я никогда не считала выражение "испугаться до смерти" реальной возможностью. У меня сбилось дыхание, и я отчаянно кашляю, но это нисколько не помогает.

Рафаэла подходит и похлопывает меня по спине, оказывая совершенно необоснованную помощь, ведь моя проблема — не удушье, но, конечно, она этого не знает, потому что я не могу сказать. Проходит две минуты сильной агонии, пока первый беспрепятственный вдох не достигает моих легких.

— Вы все сошли с ума! — Это первые слова, которые я произношу после того, как убеждаюсь, что не умру. — Вы совсем сошли с ума!

ГЛАВА 29

ВИТТОРИО КАТАНЕО

Я такого точно не ожидал.

Я нервно поправляю галстук, который, как я знаю, безупречно сидит на месте, и прочищаю горло, когда Габриэлла садится в машину, из которой я не выходил. Я ждал ее, отвлекаясь на информацию на экране своего мобильного телефона, и не заметил ее приближения, поэтому был застигнут врасплох ее внешним видом… Диким.