Красавица и босс мафии

— Да, — шепчет она, и я опускаю кончик пальца, круговыми движениями поглаживая эрегированный сосок, просвечивающий сквозь белую ткань. Моя рука, лежавшая на ее шее, покидает свое убежище в ее волосах и проникает под юбку платья. Она поднимается вверх, увлекая за собой пропитанную виноградным соком ткань, пропитывая себя и кожу Габриэллы, хотя я еще не касался ее.

— Нравится виноград? — Бормочу я, когда добираюсь до бедра Габриэллы. Ладонь покалывает от желания прикоснуться к ней, но я не делаю этого, пока едва слышный, но нетерпеливый ответ не достигает моих ушей.

— Да! — Я крепко сжимаю мягкую плоть и провожу носом по одной из ключиц Габриэллы, совершенно обезумев от желания, чувствуя, как в небольших дозах она позволяет мне быть всем и в то же время ничем. Она громко стонет, и я отвожу лицо назад, не желая, но нуждаясь не только в том, чтобы услышать ее желание, но и в том, чтобы увидеть его.

— Тебе было весело сегодня вечером? — Это глупый и повторяющийся вопрос, но он мне нужен, поскольку я позволяю своей руке пробежаться по талии девочки и нависнуть над передней частью ее трусиков. Скорее всего, это всего лишь мое буйное воображение, но жар там зовет меня по имени.

Габриэлла тихо стонет, ее губы и тело искажаются в мелких, отчаянных движениях, которые молча умоляют меня двигаться дальше всеми возможными знаками. Я сближаю наши губы, чтобы они касались друг друга, и поворачиваю лицо, потираясь кончиком носа о ее щеку.

— Да! — Ответ, на этот раз, почти просьба.

— Ты никогда не говоришь "нет"? — Бормочу я, все еще вдыхая ее запах и дурея от ее тепла. — Что мне нужно сделать, чтобы ты мне отказала, Габриэлла? — Спрашиваю я, когда она продолжает, не отталкивая меня, потому что я бы отодвинулся, это единственная вещь в этом гребаном мире, которая заставила бы меня отступить от этой точки: если бы только она сказала мне остановиться. — Каков твой предел?

С неохотой я откидываю голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза. Невероятно расширенные зрачки не являются ответом на мой вопрос, потому что все, что они делают, — это кричат "да". Никогда еще я так не хотел потерять контроль над собой, как в эту самую секунду.

— Ты хочешь, чтобы я сказала "нет"? — Спрашивает она очень мягким голосом, который и не думал быть соблазнительным, но так оно и есть.

Правда в том, что сейчас Габриэлле нужно только дышать, чтобы соблазнить меня. Одержимость — недостаточно сильное слово, чтобы описать чувство, которое она пробудила во мне.

Я смеюсь и отворачиваюсь от нее на несколько секунд, зная, что, что бы я ни сказал, я собираюсь сделать что-то безумное.

— Ты знаешь, чего я хочу, Габриэлла? — Спрашиваю я, снова глядя на нее. Ее глаза — бездонные ямы ожидания, умоляющие меня дать ей ответ на вопрос, который я только что задал. — Я хочу смотреть на тебя, не чувствуя, что теряю контроль над собой.

Еще один сухой смешок вырывается из моего горла, когда вопреки всем своим инстинктам и несмотря на колоссальные усилия я чувствую, как мой член твердеет от одного только произнесения этих слов вслух. Я приближаю свой рот к ее уху, приникая губами к темным прядям с ароматом роз, которые покрывают ее, и шепчу.

— Я хочу твой рот, Габриэлла. Я хочу твою киску, я хочу твою попку. Я хочу от тебя всего. Я хочу, чтобы ты плакала, потому что тебе кажется, что удовольствие вот-вот разорвет тебя пополам. Я хочу наказать тебя за каждую секунду, потраченную на мысли о тебе. Я хочу заставить тебя покраснеть во всех местах, которые имеют значение. Я хочу целовать тебя, кусать тебя, хочу лизать и сосать всю твою кожу. — Грудь Габриэллы все ближе и ближе касается моей обнаженной груди, а ее дыхание становится все более неровным. И пусть Ла Санта поможет мне, потому что я и сам задыхаюсь, когда перед моими глазами проносятся образы всех тех вещей, которые я хочу сделать с этой девушкой. — О, Габриэлла! Я хочу уничтожить тебя. Каждый кусочек. И я хочу видеть, как тебе это нравится.

Я делаю два шага в сторону от тела, которое теперь приклеилось к стене, словно намереваясь слиться с ней, и вижу, что большие темные глаза бразильянки закрыты.

— Иди в свою спальню. — Приказ прозвучал с рычанием, и каждая клетка моего тела восстает против последней нити рациональности. Я сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как ногти больно впиваются в ладони.

Руки Габриэллы остаются поднятыми и неподвижными, как будто мои плечи все еще поддерживают их. Девушка медленно поднимает веки, фиксируя на мне свой взгляд, как всегда, покорный.

— Нет.

Нет ничего контролируемого в том, как мое тело бросается на ее тело еще до того, как это односложное слово успевает прозвучать, между нами. Наши тела ударяются о стену, и я ощущаю удар о свою руку за головой Габриэллы, когда наш вес придавливает ее.

Ее мягкий рот открывается для моего вторжения и издает лукавый стон, когда мой язык встречается с ее языком. Габриэлла целует с неопытностью, которая делает то, что я считал невозможным: она заставляет меня напрягаться еще сильнее.