Красавица и босс мафии

Одна только мысль о том, что она будет вне поля моего зрения и досягаемости, доводит меня до предела, который никто в здравом уме не захочет переступать. Я испускаю долгий вздох и убираю волосы назад, прежде чем выйти из кабинки. Громкий звук заставляет меня быстро войти в дверь спальни, на мне лишь пара треников.

Мне не нужно далеко ходить, чтобы найти источник шума. Едва переступив порог, я натыкаюсь на Габриэллу: в конце коридора она натолкнулась на картину.

Ее карие глаза моргают, а затем расширяются, когда она замирает и смотрит на меня. Габриэлла пробегает взглядом по моей обнаженной груди, и оттенок красноты на ее щеках становится все более интенсивным, но это не мешает ей продолжать свое молчаливое, неспешное исследование. Ее взгляд блуждает по каждой моей мышце, задерживается на татуировках и шрамах, а когда возвращается к моему лицу, он полон ожидания.

На бразильянке все то же белое платье с подолом, пропитанным виноградным соком, что и несколько минут назад. Ее длинные темные волосы лежат дикими волнами, а губы приоткрыты.

Она не должна быть здесь.

Вечеринка еще не закончилась, если я и покинул ее, то только потому, что больше не мог выносить это ощущение, что не могу перестать смотреть на Габриэллу, что не могу не следить за каждым ее жестом, улыбкой и шагом, что эта сила тянет меня к ней и не дает сделать ничего разумного, пока я пытаюсь ей сопротивляться.

Я уже выяснил, откуда доносится шум, логичным решением было бы вернуться в свою комнату и запереть дверь. А еще лучше — отделить полмира от безрассудной девчонки в конце коридора, чтобы убедиться, что у меня действительно больше здравого смысла, чем у нее.

Однако я делаю совсем не это. Я ликвидирую пространство, между нами, и в этот момент единственная часть тела Габриэллы, которая движется, это ее грудь, поднимающаяся и опускающаяся в темпе, слишком быстром для нормального дыхания.

— Ты поранилась? — Спрашиваю я, подойдя достаточно близко, чтобы разглядеть раму, которая теперь валяется на полу. Габриэлла качает головой из стороны в сторону, отрицая это.

Запах винограда, смешанный с естественной свежестью ее кожи, проникает в мой нос и доминирует над всеми моими мыслями. В один момент я смотрю на нее, тяжело дыша, а в другой делаю шаг и сокращаю расстояние, между нами, прижимая ее к стене и совершенно забывая обо всех причинах, по которым я не должен этого делать.

Она задыхается, заглатывая огромную порцию воздуха, когда я провожу кончиком носа по ее потной шее, но ни один звук, кроме слабого стона, не вырывается из ее рта, когда моя кожа соприкасается с ее. Мои руки дразнят ее руки, не прикасаясь к ним, и я знаю, что она вздрагивает от каждого невыполненного обещания контакта.

Я расчесываю ее волосы кончиками пальцев, и мягкость прядей становится еще большим афродизиаком. Как это возможно, что все в этой девушке так провокационно? Так чувственно? Как возможно, что все в этой девушке так распыляет?

Моя рука проникает в темные пряди, пока не достигает ее шеи. Габриэлла не сопротивляется, наоборот, она наклоняется навстречу прикосновениям в молчаливой просьбе о большем, которую я не должен принимать, но не могу остановиться.

Я целую вену, пульсирующую на ее шее.

Ее сердце учащенно бьется о мои губы, и она поднимает руки, кладя их мне на плечи. Ее ладони нежные, но не совсем гладкие. Я продолжаю целовать ее шею, распространяя прикосновения своих губ на каждый сантиметр, желая облизать ее всю, смешать свою слюну с ее потом, пропитать себя ее женственным и сводящим с ума ароматом.

Звуки, которые она издает, словно пальцы, нажимают на все мои кнопки, не давая остановиться, как будто я персонаж видеоигры, живущий в параллельной реальности, совершенно отличной от той, где я сам управляю своей волей, а не наоборот.

Я хочу эту девушку.

Я безумно хочу эту девушку. Я хочу ее так сильно, что сохранять контроль над собой уже невозможно, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить это.

— Тебе понравилась вечеринка, Габриэлла? — Вопрос звучит шепотом у нее за ухом, а одна из моих рук скользит к ее боку.

В ответ Габриэлла наклоняется вперед, и ее груди касаются моей груди, вызывая у меня низкий смех, полный отвращения, потому что от этого нелепого прикосновения мои яйца пульсируют от возбуждения.

— Да… — Девушка отвечает на мой вопрос практически мяуканьем, и я провожу губами по ее подбородку, пока не оказываюсь так близко к ее рту, что желание попробовать ее на вкус переполняет меня. И ничто прежде не подчиняло меня, ни насилие, ни власть, ни ненависть, ни амбиции, но Габриэлла делает это, не теряя ни воздуха невинности, ни выражения покорности на лице.

— Тебе понравилось танцевать? — Спрашиваю я, поднимая руку к одной из ее грудей и проводя пальцем по ней, но не касаясь ее. Габриэлла выжидающе смотрит на меня, но я не убираю палец, пока она не даст ответ.