Красавица и чудовище

Мы допили коньяк. Сэм поднялся и, зевнув, заметил, что завтра можно поспать подольше, так как никаких мероприятий, кроме похода на пляж, не предвидится. Дейл еще не спала, когда я вошел.

— Что здесь затевают? — спросила она.

— О чем ты?

— Почему Тони с таинственным видом шмыгает туда-сюда?

— Мне так не показалось.

— А ты не обратил внимание, что она все время шепчется о чем-то с Карлосом и Марией?

— Нет.

— Интересно, что они затеяли? — снова спросила Дейл.

Что затеяла Тони, нам удалось узнать только в восемь часов вечера, в понедельник. Вся наша четверка: Сэм, Тони, Дейл и я — Джоан наконец вернулась с пляжа и торопливо укладывала свои вещи внизу — сидела в гостиной и пила «Пинья Коладас», приготовленный Карлосом. Вдруг мы услышали, что к вилле подъехало несколько машин, захлопали дверцы, послышались голоса окликавших друг друга людей, кто-то засмеялся, — и внезапно заиграл маленький оркестр. Тони расплылась в улыбке, когда человек двенадцать гостей в сопровождении группы «марьячи» спустились по ступенькам с верхнего этажа и вошли в гостиную. Во всю силу своих легких они пели хором: «Счастливого дня рождения!», а группа музыкантов аккомпанировала, придавая мелодии несколько мексиканский оттенок.

— Черт побери! — воскликнул Сэм и обнял сначала Тони, потом нас с Дейл, а потом — всех гостей, которых Тони пригласила отпраздновать шестидесятипятилетие Сэма. Карлос и Мария, ничего, разумеется, не объяснив, только предупредили нас, что обед будет подан к девяти часам, и теперь они спускались по ступенькам с подносами, уставленными блюдами устриц и стаканами с «Пинья Коладас». Им помогала сестра Марии Бланка, специально нанятая по такому торжественному случаю, она несла блюдо с закусками. Группа «марьячи» состояла их двух гитаристов, трубача, скрипача и ударника с маракасами. На них были гофрированные белые рубашки, на шее — голубые шелковые шарфы, на голове — сомбреро, вполне пригодные для путешествия по морю совы и котенка, все одеты в блестящие черные костюмы, к брюкам пришиты маленькие серебряные колокольчики. Они живописно расположились около камина и, вдохновленные приподнятым настроением гостей и чудесным напитком, которым угостил их Карлос, заиграли попурри из мексиканских песенок, которые получались у них значительно лучше, чем «Счастливого дня рождения!».

— Удался мой сюрприз? Ты удивился? — спросила Тони Сэма.

— Не устаю удивляться тебе каждый день, дорогая, — ответил Сэм и крепко ее обнял.

Четверо из приглашенных жили неподалеку — на холме: супружеская пара из Мичигана (он был школьным учителем, а сейчас вышел на пенсию) и два гомосексуалиста. Они только что закончили строительство дома, обошедшегося им в 250 тысяч долларов, здесь они нашли себе убежище от не столь благоприятного для них климата Пенсильвании. Остальные гости приехали из города, одни, как и Сэм, являлись арендаторами недвижимости сроком на 99 лет, другие — законными владельцами. Гости разбились на две неравные группы: семь мексиканцев и пять американцев; лишний мужчина (который в данном случае играл роль женщины) был мексиканцем, из-за него мексиканская группа и оказалась более многочисленной, он (или она) был женат (или замужем) на владельце фермы крупного рогатого скота из Пенсильвании, ушедшем на пенсию. Я увлекся разговором с этим владельцем фермы (мне не приходилось раньше встречаться с такими людьми), как вдруг услыхал шум мотора: какая-то машина с трудом преодолевала крутой подъем и приближалась к вилле. Сначала я решил, что прибыли новые гости, но тут появился Карлос и оживленно заговорил о чем-то по-испански с Тони. Тони торопливо направилась ко мне и под звуки очень популярной мексиканской песенки, которую знал даже я, прокричала в ухо: «Мэттью, приехал посыльный из „Гарса Бланка“. Тебе звонили».

Посыльный оказался шофером, у него был такой же джип, как у Сэма, только поновее, и не зеленый, а белый, кроме того, его боковые дверцы украшали рекламные щиты отеля «Гарса Бланка». Посыльный, естественно, не знал ни слова по-английски. Пока по извилистой дороге, ведшей к подножию холма, мы добирались до поворота на шоссе, до меня все еще доносились звуки музыки.

Мексиканец гнал машину с бешеной скоростью, и через семь минут мы добрались до отеля. Молодая мексиканка в вечернем платье недовольно нахмурилась, когда я, подойдя к конторке, прервал ее оживленную беседу с администратором отеля. «Черт бы побрал этих американцев!» — прочел я в ее взгляде. Я назвал администратору свое имя.

— Да, да, мистер Хоуп, — сказал он, — позвоните, пожалуйста, по этому номеру. Телефонная будка вон там, слева. Можете оплатить разговор наличными или воспользоваться кредитной карточкой.

Номер, который он нацарапал на листке почтовой бумаги с штампом отеля, принадлежал Морису Блуму. Блум звонил мне из полицейского управления.

* * *

— Мори, — сказал я, — это Мэттью.

— Привет, Мэттью, — ответил Блум, — извини, что потревожил тебя, но это очень важно.

— Что случилось?