Красавица и чудовище

Фарли кивнул в ответ, завел машину и съехал с обочины. Он осмотрел здание, когда они мимо него проезжали. Риск, конечно, есть. У нее может быть еще одно слушание, и тогда она сразу оттуда может пойти домой, и им некого будет брать. Или выйдет вместе с этим мужиком либо еще с кем, — с компанией, например.

Но его это не особенно беспокоило. У него было ощущение, что фортуна снова повернулась к нему лицом. Самое время.

Наверху был день, а в туннелях, по которым шел Винсент, как всегда, ночь. Он шел быстро, словно кем-то гонимый по этим безлюдным переходам, проходам и коридорам, грубо высеченным из камня. Он притормозил лишь у длинной деревянной лестницы с тонкими перилами с одной стороны. Глубоко вздохнув, он бросил взгляд вниз, на еще просматривающуюся огромную сводчатую залу, освещенную одним-двумя фонарями. Собравшись с духом, он поставил ногу на ступеньку и начал спускаться в Большую Залу.

На столике в стеклянных подсвечниках стояли три свечи, отбрасывавшие странные тени на стены и причудливые блики света на потолок. Он некоторое время глядел на них, потом взял стоящее у стены великолепно инкрустированное викторианское кресло с высокой спинкой, прошел с ним мимо стола, поставил его так, чтобы спинка загораживала свет, и сел, положив руки на резные ручки. Пальцы его быстро прошлись по дереву и затихли: он погрузился в воспоминания.

Давно это было.

Та же комната, где он сейчас сидит, только хорошо освещенная — дело рук Лизы, которая послала за ним. «Сюрприз», — велела она передать тому, кого попросила его разыскать. Он не помнил, кто это был, да это и не важно.

И вот он снова здесь. Он представил себя стоящим на лестнице на четыре ступеньки выше уровня пола и смотрящим на залитую светом свечей хрупкую молодую женщину в самом центре Большой Залы. Сначала он даже не узнал ее. Это была не Лиза, с которой они вместе играли и смеялись, Лиза, в странном облачении, безошибочно выдававшем ее принадлежность к Подземелью, где все дети были одеты подобным образом. Это была не Лиза с растрепанными, распущенными по плечам волосами, скрывавшими ее лучезарную улыбку и падавшими на ее огромные карие глаза; время от времени она грациозным жестом своей длинной белой руки нетерпеливо откидывала их назад. Это была балерина, — высокая и стройная, с волосами, безжалостно убранными с лица и завязанными лентой. Одета она была весьма просто: аккуратный бледно-розовый корсаж и длинные, развевающиеся юбки такого же цвета. Она непринужденно стояла в изящной позе отдыхающей балерины.

Он долго молча любовался ею. Вдруг она в восторге захлопала в ладоши, и до него донесся ее чудесный заливистый смех, резонирующий в пустой зале. Он пошел ей навстречу.

— Какая ты красивая, — тихо промолвил он, и ей, как всегда, было приятно это слышать. Но никогда он не говорил так серьезно, как сейчас. Она была такая прелестная, что у него защемило сердце.

— Посмотри! — Она поглядела на него через плечо, потом, повернувшись, — через другое плечо. — Элизабет достала мне купальник и трико — совсем новые, — а остальное она сама сшила. — Повернувшись к нему лицом, она взяла в руки юбки, изящным движением приподняла их и выдвинула вперед сначала одну, потом другую ногу. — Погляди-ка..

— Тапочки, — сказал он, и Лиза снова рассмеялась, на этот раз с нежностью.

— Да нет же, Винсент. Это балетки, чтобы танцевать на пуантах. Наконец-то я их получила. Но это еще не все. Помнишь «Жизель», второй акт? Вилисы — сильфиды в белых платьях заставляют неверных мужей танцевать до тех пор, пока они не умрут от усталости?

Он кивнул. Он вовсе не был уверен, что выделил эту сцену из всех других, которые он с ней видел. Но подумал, что Лиза этого не заметила или не придала значения: она была слишком возбуждена.

— Я могу… смотри! — И она стала танцевать.

Он глядел на нее с удивлением, потом с восторгом. Ему был ближе мир литературы и музыки — Шекспир и Байрон, Шопен и Дебюсси. А балетом он интересовался, потому что он много значил для Лизы. Каждый раз, когда они взбирались с ней по длинной лестнице, чтобы посмотреть через решетку на огромную стену, он наблюдал за ней, получая большее удовольствие, чем от балета. Тем не менее он узнал рисунок танца.

— Здорово. — Он произнес это еле слышно, но она услышала, находясь в середине залы, и, сделав пируэт, торжествующе улыбнулась.

Потом подошла к нему, взяла за руки и потащила в середину пустой залы, сказав:

— Стой здесь.

Он начал было протестовать, уверять ее, что не может так танцевать:

— Нет, Лиза. Я не… — но она руками закрыла ему рот и покачала головой.

— Не спорь, Винсент. Не отказывай мне, пожалуйста! Тебе не надо танцевать, просто стой. Спокойно стой. Просто будь здесь, а я сделаю все остальное, вот увидишь. — Это его убедило. А она добавила: — Ты будешь моим Принцем.

Он улыбнулся, и сразу капитулировал, и сделал, как она просила.