Красавица и чудовище

Мальчик в наряде индейца восторженно хлопнул в ладоши. Сидевшая рядом с ним девочка хотела было что-то сказать, но обернулась к Отцу и молча посмотрела на него сияющими глазами.

— Какая чудесная сказка!

— Расскажи нам другую, — потребовал мальчик. — Про Всадника Без Головы.

— Да-да! — подхватил еще кто-то. — Расскажи!

Отец слабо улыбнулся и покачал головой:

— Хватит нам привидений на сегодня. Вам пора идти. Мэри говорила, что ей нужны помощники нести праздничные фонари.

Дети не хотели уходить, но большинство из них знали, что переубеждать Отца бесполезно. Если он сказал «все», значит, все. Дети встали и вышли из комнаты. Те, что были помладше, бросились бежать наперегонки. Они торопились на кухню, где их ожидали чудесные фонари, вырезанные из полых тыкв. Отец проводил их взглядом, а когда звонкие, возбужденные голоса и топот юных ног стихли вдали, заглушенные воем ветра и грохотом поездов метро, повернулся к Винсенту.

Тот удивленно покачал головой.

— Каждый год они просят тебя рассказывать одни и те же сказки. Они наверняка знают их лучше, чем ты сам.

Отец ласково рассмеялся и развел руками.

— Что поделаешь. Старые сказки — как старые друзья. Их нужно время от времени навещать, чтобы проведать, как у них дела. — Отец посмотрел на Винсента. — Помню, был один маленький мальчик, который никогда не променял бы процессию с фонарями на хорошую ирландскую сказку.

Винсент тихо улыбнулся — так, чтобы не обнажать острые зубы, а потом принялся рассматривать свои рукава.

В последнее время он редко одевался столь элегантно. Отец с одобрением посмотрел на узкие бархатные штаны, высокие сапоги, просторную белую рубаху навыпуск, украшенную кружевами на манжетах и воротнике. Рубаха была перетянута поясом. Этот наряд придавал фигуре Винсента стройность, подчеркивал высокий рост. Общее впечатление было весьма романтическое, Винсент был похож на принца, явившегося из какой-нибудь сказки. Но это была не сказка, и Винсент не был принцем, он не был даже обычным человеком, наряженным в принца. Взгляд Отца тут же посерьезнел, отягченный заботой и беспокойством.

— Ты твердо решил идти? — резко спросил он.

Рукой Отец дотронулся до книжек, которые Винсент принес два дня назад, когда впервые сообщил о своей безумной затее. Пальцы Отца погладили переплет, провели по золотому тиснению заглавия «Сказки и фантазии. Бриджит О’Доннел». Отец не смотрел на Винсента, но понял, что тот кивнул.

— Я хотел бы, чтобы ты изменил свое решение.

— Отец… — Винсент беспомощно поднял руки и уронил их себе на колени.

Они уже много раз спорили по этому поводу, все возможное было сказано. Как успокоить человека, который тревожится потому, что любит тебя, подумал Винсент. Если бы ему удалось успокоить того, кто заменял ему отца! Он повторил еще раз:

— Уж в эту-то ночь, по крайней мере, я могу находиться среди них, чувствуя себя в безопасности.

Слова были выбраны неудачно. Взгляд Отца потемнел, губы сжались.

— Безопасности? Винсент, там, Наверху, не существует никакой безопасности! Ни для тебя, ни для кого-либо другого!

Винсент склонил голову. Страхи старика чаще всего бывали обоснованны. Но сегодня то, к чему стремился Винсент, было совсем рядом.

— Иногда приходится покидать безопасные места и отправляться невооруженным в стан врагов.

Старик порывисто отвернулся.

— Это слова Бриджит О’Доннел, — сердито сказал он.

— Это правдивые слова, — мягко поправил его Винсент. — Эти слова открыли двери и осветили многие темные места. Ты знаешь, как много она для меня значит.

Отец взглянул на него; губы его были все еще сердито сжаты.

— Да, знаю. И еще я знаю, как опасно смешивать волшебство с волшебником. — Он отвернулся, тщательно подбирая слова. — Иногда творец оказывается гораздо незначительнее своего творчества. Слабее, трусливее, одним словом — человечнее. Я не хочу, чтобы ты был разочарован, чтоб тебе было больно.

Винсент покачал головой.

— Она не разочарует меня, — сказал он со спокойной уверенностью. — Мы прожили такие разные жизни, и все же я уверен, мы отлично поймем друг друга. Я не упущу эту возможность, — твердо сказал он.

Отец закрыл глаза, зная, что дальше спорить бессмысленно.

— Я должен видеть ее, говорить с ней.

Старик резко встал и, прихрамывая, пошел прочь.

— Ну что ж, иди! — бросил он. — Видимо, не в моих силах остановить тебя.

Однако, услышав за спиной стук удаляющихся шагов, Отец обернулся.

— Винсент!

Тот остановился. Отец глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от навязчивого страха.

— Будь осторожен.

— Не беспокойся.

Винсент пересек комнату, обнял Отца за шею, по-сыновьи поцеловал его в щеку и быстро вышел. Отец смотрел ему вслед удивленным взглядом: Винсент почти никогда не обнимал его и давно уже не целовал. Отец понял, что означал этот порыв: Винсент хотел показать ему свою любовь, а заодно извиниться за то, что не послушался совета. К тому же, вероятно, хотел помешать Отцу продолжать спор. Еще мальчиком Винсент разработал несколько маленьких хитростей, позволявших ему настоять на своем. Это была одна из них.