Красавица и Чудовище. Другая история Белль

На какой-то миг Белль замерла, не в силах сдвинуться с места. Потом инстинкт заставил ее пуститься бегом, мимо Чудовища, к двери.

Не оборачиваясь – нельзя тратить драгоценные секунды! – она помчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки, и выскочила в большое фойе.

Нужно бежать отсюда.

– Ма cherie! Куда вы? Что происходит?

Люмьер выпрыгнул откуда-то из тени и с грохотом поскакал за ней.

– Что вы наделали? – взвизгнул Когсворт.

– Простите! – прорыдала Белль. – Я...

Она не понимала, почему чувствует себя виноватой. Возможно, из-за того, что бросает эти маленькие, милые вещи на милость чудовища, и теперь им придется столкнуться с его гневом после того, как она уйдет. Это надо же: на ее долю выпало первое в жизни, единственное приключение, а она умудрилась всё испортить.

Девушка распахнула входную дверь и побежала через двор, мимо фонтана, к воротам. Над ними выросла единственная нить паутины толщиной с ее запястье, стягивая, закрывая створки. Белль с неохотой потянулась к паутине.

Немного липкая.

И холодная.

Белль переборола отвращение и потянула за белесую нить паутины, но, вопреки ее ожиданиям, та не поддалась. На ощупь паутина оказалась твердой и негнущейся. Выпустив паутину, девушка пригнулась и пролезла под нитью, с трудом протиснувшись между металлическими створками ворот. Когда ее одежда коснулась паутины, та вцепилась в Белль, словно живая.

Девушка пнула толстую нить ногой, пронзительно закричала, с головой ударившись в панику. Платье разошлось по шву с таким оглушительным треском, будто рвалась ткань мироздания. Когда она поднялась на ноги и отряхнулась, паутина уже затягивала брешь, становясь все толще, как будто почувствовала, где именно нужно залатать дыру.

Белль содрогнулась.

Филипп – слава его спокойному лошадиному сердцу! – стоял там, где она его оставила. Конь как чувствовал, что нужно уносить ноги: уши стоят торчком, глаза вытаращены.

Белль схватила поводья и вскочила в седло. Филиппа уговаривать не пришлось.

Он повернулся и рванул через лес галопом, достойным его предков, боевых скакунов, высоко подбрасывая длинные ноги и давя тяжелыми копытами все, что под них попадало. Они вырвутся, и Белль с триумфом прискачет сквозь буран обратно домой.

Конь вдруг тревожно заржал и встал как вкопанный, так что Белль чуть не вылетела из седла головой вперед. И тут она их увидела.

Волков.

Разумеется, в лесах вокруг ее деревни жили волки. Редко-редко, гонимые голодом, спускались они с холмов и гор, выходили из леса, чтобы украсть овцу, если пастух зазевался. Однако волки никогда не появлялись при свете дня и уж тем более не нападали на всадников – ведь они прекрасно знали, что у людей есть ружья. Разве что зверь страдал бешенством... Волкам отводится роль отъявленных злодеев только в сказках да легендах, поэтому ими пугают непослушных детей.

Эти животные совершенно не походили на серых волков, которых они с отцом как-то раз видели издали.

Громадные зверюги, белые, а их красные глаза, кажется, даже светились.

Кажется?

Она только что сбежала из заколдованного замка, населенного говорящей мебелью, в котором правит принц-чудовище... которого прокляла ее мать.

Это не простые волки, они тоже заколдованы.

Они постараются не дать ей покинуть замок.

Белль натянула поводья, заставляя Филиппа повернуть в другую сторону.

Волки завыли и залаяли, точно существа из кошмаров, а потом бросились в погоню.

Белль с трудом держалась в седле, о том, чтобы править Филиппом, и речи не шло.

Она целиком положилась на чутье коня – пусть сам выбирает направление – и не стала натягивать поводья, когда Филипп со всего маху выскочил на поле, оказавшееся поверхностью пруда, подернутой снегом. Лед позади них оглушительно треснул – наверное, эхо этого грохота даже в замке слышали, – вода плеснула на берега.

Волки не отставали, невзирая на опасность.

Одно из копыт Филиппа ступило на тонкий лед, а в следующий миг конь ухнул в ледяную воду и отчаянно замолотил передними ногами, пытаясь выбраться.

Однако несколько волков тоже угодили в коварную полынью: как минимум два волка утонули в черной воде.

Филипп сумел выбраться на заснеженный берег пруда, а потом и на твердую землю. Белль стиснула зубы: у нее в туфлях хлюпала ледяная вода, она почти не чувствовала ног.

Филипп снова помчался галопом через лес. Белль пригнулась к шее коня, стараясь увернуться от веток, так и норовивших выбить ее из седла.

Они выскочили на поляну – прямо перед тремя здоровенными волками, поджидавшими добычу.

Поняв, что их окружили, Филипп запаниковал, вытаращил глаза, в отчаянии заржал и принялся бить задними ногами, совершенно забыв о всаднице.

Белль упала на землю.

Волки подбирались ближе и ближе, щелкали зубами, пытаясь вцепиться коню в ноги.

Белль помотала головой – она ударилась при падении, в ушах звенело. Похоже, руки-ноги у нее целы.