Красавица из Луизианы

«Должно быть, эти лишенные одежды негры — какие-то животные!» — подумала с жалостью девушка, не отдавая себе отчета в том, что сейчас она сама была одета немногим лучше, чем эти создания.

Негры равнодушно посмотрели на женщин и продолжали исполнять свою тяжелую работу. Только один из них остановился на секунду. Казалось, он не боялся ударов кнута. Парень был широкогруд, высок и очень крепок с виду. Он улыбнулся во весь рот, показав ослепительно-белые зубы, и помахал рукой Батистине, словно желая приободрить ее. Девушка замерла на месте от удивления.

— А ну давай! Шевелись! Пошли! Пошли! — заворчал один из пиратов, подталкивая девиц к лестнице, ведущей вниз.

Они долго брели в темноте по переходам и коридорам, пока не добрались до помещения оружейного склада.

Дверь за пленницами захлопнулась.

31

Батистина забилась в угол и рухнула на пол. Ей все было безразлично. Девицы же, напротив, пришли в восторг от нового места заключения, ведь здесь было гораздо лучше, чем в трюме. Оружейный склад располагался как раз под рулевой рубкой, и приходилось нагибаться, чтобы не разбить голову, но кроме этого небольшого неудобства, он выгодно отличался от старой тюрьмы: был довольно просторным, да к тому же в нем имелись два окошка, через которые проникали воздух и свет.

Батистина искренне жалела бедняжек, испускавших радостные вопли при виде подобной роскоши. Девицы толпились у окошка. Всем хотелось посмотреть на морские просторы.

— Эй! Красавица! А вот и твой дружок!

— Ах ты, маленький плутишка!

— А какой хорошенький!

— И носик у него курносый!

— А какие хитрющие глазенки!

— Ой! Он меня за щеку ущипнул!

— Ах! Негодяйчик! Шалунишка! — кричали Дядюшка, Макрель и Золотая Ляжка, хватая Жоржа-Альбера за лапки и хвост.

Жорж-Альбер видел, как наказывали его хозяйку, но ничем не мог ей помочь. Пираты отказались от мысли поймать его и махнули на все рукой. Тогда он скользнул за борт и влез к девицам через окошко.

Батистина оглядела новых спутниц и подумала:

«Не такие уж они дурные, эти женщины и девушки, а некоторые из них, наверное, даже красивы, если их как следует отмыть».

Похоже, Фоккер-Дьявол был того же мнения и решил соблюдать гигиену. Дверь заскрипела, отворилась и впустила двух пиратов; они втащили большую лохань, ведра, циновки, гамаки, изрядно потрепанные и изодранные платья Батистины, найденные на юте, и котел с густой похлебкой. Варево пахло соблазнительно, хотя и было почти безвкусным. Оголодавшая Батистина с жадностью набросилась на похлебку, как и все девицы.

— Ха-ха! Эй, девки! А говорят, Фоккер — парень не промах! Пожалуй, не ручкой кнута он должен был бы поднимать нам головы, а своим главным мужским орудием!

— Хо-хо! Да уж! Наверное, оно у него не маленькое!

— Ха-ха-ха! Скажешь тоже, Золотая Ляжка!

— Эй, Красавица! А ты что думаешь?

Батистина вдруг с удивлением обнаружила, что смеется, хотя и не очень понимает смысл игривых замечаний новых подруг. Но что-то в их умении радоваться жизни привлекало ее, находило отзвук в душе. Только Иностранка, казалось, погрузилась в раздумья и хранила гордое молчание.

— Эй, послушай, Красавица! Ты ведь, небось, была ближе всех к главному орудию нашего господина и повелителя. Так не показал ли он его тебе, часом? А?

— Ладно тебе, Макрель! Не мели ерунду! Она у нас храбрая девушка! — уважительно протянула Нене. — Она и орудия не испугается!

— И говорить нечего! Отчаянная девчонка! — подтвердила Макрель, кося глазами.

— Настоящая племянница Картуша! Достойная продолжательница его дела! Он мог бы ею гордиться! — закивала головой Золотая Ляжка.

— Ну как, спина-то болит? — сочувственно спросила Дядюшка.

— Немножко! — ответила Батистина.

— Ах, бедняжка! Эй, разойдись! Давай-ка мы тебя обмоем! Ну-ка, скидывай твой вшивый домик! — приказала Дядюшка, делая весьма выразительный жест.

— Хм… хм… Это что же, мои панталоны? — чуть смутилась Батистина.

— Ну да! Подумаешь! Эка невидаль-то! Твой задик! — сказала Макрель, подталкивая Батистину к лохани с любезной улыбкой на устах.

Батистина тоже улыбнулась и подчинилась. Она ощутила прилив гордости за то, что девицы одарили ее своей дружбой, а те с нескрываемым восхищением взирали на явившуюся им фарфоровую статуэтку.

— Ой, девки! Какая же она беленькая!

— Какая тонкая талия!

— А кожа-то какая нежная!

— Да уж! Настоящая знатная дама!

— Слушай, Красавица! А где же ты срезала кошельки и таскала табакерки? — спросила Дядюшка, проявлявшая неподдельный профессиональный интерес в любых обстоятельствах.

— В Версале, — спокойно ответила Батистина.

— Вот здорово! — воскликнула Макрель.

— Да! Нам бы так! Но куда там! Надо иметь хорошие манеры, а то как же! — восхищенно загудели девицы.

— Ай! — скорчила гримаску Батистина, ибо соленая вода, которой девицы окатили ее из ведра, обожгла ей спину.

— Ах, бедняжка! Но все же надо помыться! Давай-ка еще разок! Лейте ей на голову, а то у нее там полным-полно дерьма! — подсказывала Макрель.

Когда мытье было закончено, начались представления. Дядюшка, как настоящая светская дама, взяла на себя сей труд.