Красавицы не умирают

Вот суждения генерала Ланжерона об этой истории: «Когда Багратион приобрел известную славу в армии, он женился на маленькой племяннице кн. Потемкина... Эта богатая и блестящая партия не подходила к нему. Багра­тион был только солдатом, имел такой же тон, манеры и был ужасно уродлив. Его жена была настолько бела, на­сколько он черен; она была красива, как ангел, блистала умом, самая живая из красавиц Петербурга, она недолго удовлетворялась таким мужем...»

Кое в чем Ланжерон сгущал краски. Судя по портре­там, а их осталось не так уж мало, Багратион не был ни «черен», ни «уродлив». Другое дело, что его внешность отличалась своеобразным кавказским колоритом, который некоторым резал глаз в сравнении с классической красо­той юной супруги. Выражением «только солдат» Ланже­рон, видимо, хотел сказать о неловкости и неуклюжести Багратиона. Между тем остались сведения, что Петр Иванович был человек вполне светский, отнюдь не чуж­дался общества и порой даже открывал балы в паре с дамой.

Ланжерон уловил внутреннюю чужеродность новобрач­ных. К мысли об этом, право, было нетрудно прийти.

Несомненно одно — эта насильственная свадьба стала началом семейной драмы, глубоко затаенного несчастья Петра Ивановича. Он и его жена остались для биографов полководца «лжесупругами». Разумеется, на Екатерину Багратион потрачено много черной краски. Главное обви­нение — нелюбовь к мужу. Никогда не принимался во внимание факт навязанного замужества, сам по себе не предвещавший ни любви, ни согласия.

Однако поначалу ничто не предвещало близость се­мейной драмы. После медового месяца, проведенного в Гатчине, и скорого переезда в Петербург жизнь каждого из молодоженов пошла по своему, уже заведенному кругу.

Петр Иванович служил, Екатерина Павловна прилежно исполняла обязанности светской дамы.

После официального придворного траура по поводу смерти Павла I, убитого заговорщиками 11 марта 1801 года, жизнь двора была даже оживленнее, чем прежде. Багратион посещал со своей женой балы, танцевальные и музыкальные вечера, но завсегдатаем дворцов ему не удавалось стать. Да он к этому и не стремился. По сути дела, все его время поглощала служба — егерский бата­льон Багратиона считался лучшим в петербургском гар­низоне.

Положение известного генерала и круг светских зна­комств, значительно расширившийся с женитьбой, требо­вали больших средств. А их у Петра Ивановича не было. Жил он всегда исключительно на свое жалованье. Для того чтобы как-то свести концы с концами, на продажу шли деревни, пожалованные за боевые отличия. Когда по­являлись деньги, в квартире Багратиона, которую он на­нимал, так как своего дома у супругов не было, пир шел горой. Денис Давыдов в своих воспоминаниях писал: «Он любил жить роскошно, всего у него было вдоволь, но для других, а не для него. Сам он довольствовался весьма ма­лым...» Вот этого нельзя было сказать о Екатерине Пав­ловне, чье приданое, терзаемое безумными тратами, таяло, как сугроб на мартовском солнце.

Неумение жить по средствам было, наверное, един­ственной чертой, роднившей супругов. Во всяком случае, новая родня Багратиона была очень озабочена крепнув­шими связями с кредиторами и растущими долгами зятя и дочери. Принято считать, что Петр Иванович был холод­но принят родственниками жены, что их грызла мысль о более завидной партии для красавицы Екатерины. Конеч­но, в отношении богатства Багратион не мог равняться со Скавронскими-Литта. Но что касается знатности... Тут Петр Иванович, происходивший из древнего рода грузин­ских царей, мог дать десять очков вперед фамилии жены, выплывшей из небытия в начале XVIII столетия благодаря бойкой служанке в доме пастора Глюка.

И все-таки остались свидетельства того, что отношения Багратиона с родней жены были доброжелательные и со­хранились таковыми даже после окончательного отъезда Екатерины Павловны за границу.

Это произошло в 1805 году и подвело итог первому и последнему «супружескому пятилетию» Багратиона. Да и оно не было отмечено особой привязанностью Екатерины Павловны к дому. Судя по всему, «охота к перемене мест» овладела ею вскоре после свадьбы. Петр Иванович не препятствовал путешествиям жены. Он и сам не раз собирался поехать в теплые края вместе с нею.

В феврале 1802 года он обращался к чиновнику госу­дарственного казначейства Д.И.Трощинскому с настоя­тельной просьбой выдать из причитающихся за продажу деревни денег «хотя 30 тысяч рублей. Мне прекрайняя в них нужда...» Деньги были ему нужны для поездки за границу с Екатериной Павловной. Однако то долги и без­денежье, то дела службы прочно удерживали Багратиона дома.

Осенью 1805 года Петр Иванович все же покинул пределы Отечества. Он отправился на войну, Екатерина Павловна же — на поиски острых ощущений в европей­ских столицах. Их петербургское жилище, так и не обжи­тое, не согретое семейным теплом, опустело, и теперь уже навсегда...