Краш-тест для майора

— Мокрая лестница… Вы поскользнулись. Мы вызвали скорую. Сначала в реанимацию, когда состояние стабилизировалась — сюда. Здесь — глав врач и его зам — специалисты в области повреждений мозга. Лучших в наших краях не найти.

— Ясно… Распорядитесь доставить мне сюда ноутбук и телефон.

— Телефон мы, к сожалению, не обнаружили.

— Как так?

— Увы, — пожимает плечами. — Возможно, Вы оставили его в гостинице?

Нет, невозможно.

— Жаль. Там много ценного.

— Опасная потеря, — смотрит он мне в глаза. — Не будет ли утечки?

— Там хорошая защита. Взломать его и сохранить данные практически невозможно.

— Да… наверняка.

— Но там много ценного для меня.

— Если Вы не против, я отправлю кого-нибудь в гостиницу.

— Будьте любезны.

Силы мои заканчиваются. Я закрываю глаза.

— Отдыхайте, товарищ Майор. Завтра всё пришлют.

— Благодарю.

Пожилая медсестра приносит какой-то отвратительный густой кисель с широкой соломинкой.

Сделав глоток едва сдерживаю рвотный рефлекс.

— Что это?

— Белок, витамины, углеводы, пробиотики. Ваш желудок отвык от еды. А на восстановление нужны силы.

— Можно мне каши какой-нибудь, морщусь я. Овсянки, например. Состав тот же практически.

— На ужин будет.

Мда. Это тебе не санаторий высшего командного состава. Здесь ужин не закажешь! Но что ты, Зольников, в армии не служил? Однако, даже в армии такую хрень есть не приходилось.

— Дождусь ужина. Скоро?

— Через три часа.

— Окей… Душно здесь. Проветрите, будьте любезны.

Слышу, как медсестра открывает со стуком форточку и оставляет приоткрытой дверь.

Я зависаю в своих воспоминаниях. Сосредотачиваюсь на каждой детали.

Поезд… Вспоминаю цвет обивки купе. Свое отражение в зеркале, что на двери. Там я почему-то по пояс раздет. Потом начинаются провалы… окно… в окне мелькает старенькая деревенька… чувство досады… и какой-то растревоженности… Яркой картинкой всплывает кружка с кофе в руке… вагон-ресторан! Точно. Было вроде. Лицо здорового парня в тельняшке… ухмыляется…

Пионы в графине.

Пионы?!..

Встряхиваюсь. Так, заново. Купе…

— Настасья Андреевна! — раздаётся в коридоре. — К Григорию Васильевичу зайдите! Просил…

— Спасибо, Тамара Львова… — стучат мимо моей палаты каблуки.

Меня вдруг дергает от этого голоса и сердце срывается, пускаясь в тревожный неконтролируемый пляс.

И я растерянно лежу, глядя в приоткрытую дверь. Что это было сейчас?…

Глава 24. Фантомная причина тревоги

Внутренняя тревога никак не отпускает. Я ищу в себе причины или обстоятельства и никак не могу отыскать. С родными — порядок. Работа никуда не денется, не очухаюсь я, дело закончат другие спецы. Телефон — запаролен. Что?…

Найти не могу, но что-то точно есть! И я плаваю в каких-то обрывках, не в состоянии склеить пазлы в картинку. Так как большинство пазлов потеряны. Довожу себя до головной боли.

И вообще это состояние беспомощности какое-то унизительное… Ненавижу болеть!

Через некоторое время заглядывает медсестра.

— Всё в порядке?

— А можно хотя бы сладкий чай?

От слабости кидает в пот при каждом усилии.

Оглядывается в коридор.

— Я Вам принесу… Но вообще — не положено. Вы не говорите врачам.

— Спасибо!

Заходит с сумкой и пустой кружкой. Достаёт из сумки термос, наливает мне парящий чай с запахом душицы. И запах очень ярко взбудораживает меня, навеивая бабушку, дачу… утро… я на крыльце с кружкой. Все еще спят… только бабушка, я и…

«София!» — вспоминаю имя дочки Эвы. Точно же — София. Как я мог забыть?

Медсестра выкладывает на салфетку печенье.

— В тумбочку потом уберёте, чтобы никто не видел. У нас с режимом очень строго.

— Обязательно! Благодарю.

Уходит…

— Дверь не закрывайте, пожалуйста, — прошу в след. — Душно.

На самом деле уже прохладно. Но холод немного проясняется моё спутанное сознание. К тому же, там за дверь, иногда стучат те самые каблучки, и сердцебиение моё ускоряется. Пусть ускоряется. Качает кровь!

С трудом присаживаюсь. В изнеможении упираюсь спиной в стену. Ощупываю голову в поисках травмы. Пальцы не обнаруживают ничего болезненного. Но это ничего не значит. Потому что я обнаруживаю, что кожа моя полностью потеряла чувствительность и словно онемела. Прикосновения к самому себе, как под нехилой анестезией.

Тошнит… Но надо есть. Иначе силы не появятся. Немного отдохнув дотягиваюсь до кружки. Она мне кажется очень тяжёлой. Едва поднимаю!

Перетаскиваю подушку на колени и потом, с трудом перемещаю туда же кружку. Руки трясутся, как от непосильной нагрузки.

Мда… овощ, так овощ…

Моё чаепитие растягивается на час. К концу чай уже ледяной. Осиливаю печенье, которое не имеет для меня вкуса. Запах есть, вкуса нет. И я даже не понимаю сладкий ли чай. Вкусовые рецепторы тоже словно отморозило.

Убрав стакан в тумбочку, как просила медсестра, перевожу взгляд на приоткрытую дверь в санузел. Там чугунный маленький поддон и душ.

О, Боже! Как же я хочу под воду!

Боюсь, не дойду.