Краш-тест для майора

Тело расслабленно и оргазм подкатывает плавно, нарастает как теплая, пьянящая и ослепляющая лавина. Я что-то шепчу в чувствительное ушко. Задыхаясь вздрагивает и её бедра трясёт от оргазма. Сжимаю их крепче, наслаждаясь тем, как она теряет контроль над своим телом. Следом тут же улетаю сам, едва успевая выйти. Окатываю её губки и лобок спермой.

Прижимаю к себе.

Штиль… Минут десять нам просто охуительно хорошо плавать в этом нигде!

Положив голову мне на плечо, Настя как будто уснула. Я медленно глажу её обнаженную прохладную спину ладонями.

Вздрагивает. Отрывается от меня. Словно протрезвев с ужасом смотрит мне в глаза.

— Так… — ведет рукой по волосам.

Встает. Выглядывает в окно. Кидает в меня рубашкой. Перехватываю одной рукой.

Поспешно одевается. Приоткрывает дверь, выглядывает в коридор. Подхожу к ней, но увернувшись от моей руки, она выталкивает меня за дверь.

— Быстро в палату! — шипит на меня. — Ты должен быть сейчас в отключке. До обеда спи. Я приеду…

— Подожди…

— Замолчи, Зольников! — рассерженно.

Но больше стараясь скрыть под гневом страх.

— Тебе не должны больше ничего вколоть, слышишь? Не позволяй!

— Настя. Да мне вообще похеру! Я сейчас попрошу чтобы мне отдали мои вещи и выйду отсюда.

Отрицательно качает головой, запечатываю мой рот ладонью, и подталкивает к палате. Мы застываем у рекреации.

— Не вздумай! — беспомощно взмахивает руками. — Дождись меня!

— Зачем?

В окне рекреации мелькает свет фар.

— Уходи!! Быстро! Пожалуйста! — отчаянно. — Сделай, как говорю!..

Хм…

Захожу в палату, гашу свет, ложусь плечом на косяк, наблюдая в приоткрываю дверь.

— Настя! — слышу незнакомый женский голос. — Тебя обыскались!

— Уснула. А ты не ложилась еще, Свет?

— Нет. Сегодня буйные задолбали. Полнолуние что ли, не пойму… с ног валюсь… — подходит к ней девушка.

— А ты иди, поспи! — чуть торопясь говорит Настя, с истеричной ноткой в голосе. — Там кабинет главного открыт. На диванчик…

— Ты что… приедет, сожрёт! — с сомнением.

— Не сожрёт. Я тебя разбужу в шесть, мне карты нужно заполнить… Иди-иди… ложись.

Настя застывает посреди коридора, обнимая себя за плечи. Растерянно дергается, делая несколько шагов к стальной решетчатой двери на выход из отделения. Замирает, словно передумав. Разворачивается обратно и уходит за стойку медсестры. Вытаскивает пачку бумаг и хлопнув ей об стол, закрывает глаза ладонями. Несколько раз судорожно всхлипывает.

И как только я решаю выйти к ней, стальная дверь лязгает. Издали слышу мужские голоса.

Настя испуганно теребит медальон на груди. Поправляет растрепавшиеся волосы и осаживается на кресло.

Слышу гулкие шаги по коридору. Инстинктивно делаю шаг назад, прячась в тени палаты.

— Здравствуй, Настя… — скрипящий голос Муратова.

Глава 32. Бонус от Насти (Эпидемия)

Оперевшись предплечьями на стойку Глеб внимательно смотрит в мои глаза. Взгляд тяжёлый, но показательно спокойный. С самообладанием у него полный порядок.

— Что-то случилось? — прокашливаюсь на середине фразы, теряя голос.

— У меня или у тебя?

Растерянно облизываю горящие губы. Мне кажется они опухшие и по мне прекрасно видно, что я вся зацелованная, растрепанная и затраханная! Между бёдер все еще судорожно вибрирует от внушительного члена Зольникова. И глаза бесконтрольно закатываются от этих ощущений.

— Ночь просто… — бормочу я.

Глеб давно сюда заходит как к себе домой в любое время суток. По его удостоверению обязаны пропускать. Но даже помимо этого, у него плотные личные связи со всеми врачами нашего отделения. Начиная с меня и заканчивая нашим Главным. И даже трое из пяти наших санитаров попали сюда по его проекции.

Личные связи — это вообще конёк Глеба. Он плетёт свою сеть из взаимных услуг со всеми значимыми людьми города, включая даже патологоанатома, который запишет всё что угодно по просьбе Глеба. Как в случае с тем полковником. «Выстрел в голову». Если бы был выстрел в пах, то это вызвало бы кучу вопросов при попытке выдать это убийство за совершенное при исполнении. А так…

— Ночь, да… — хмыкает Глеб. — А который час?..

Я дергаю рукой, чтобы посмотреть время на новых, подаренных им сегодня часах. Оглушающая волна ужаса идет снизу вверх, бросая кровь мне в лицо. Глеб не отводит от меня пытливых глаз.

— Черт… я часы забыла…

— Где? — голос становится жёстче.

Он разворачивается к палате Зольникова. Там приоткрыта дверь.

— В кабинете Григория Васильевича… — выдыхаю я поспешно.

Разворачивается обратно.

— Нда?.. А зачем ты их сняла?

Сердце поднимается в горло, истошно колотясь там и мешая дышать.

— Глеб… я медик… после и перед процедурами я мою руки с антисептиком до локтя… ну как не снимать??…

— Да, действительно… Не подумал. Но ты же не в кабинете Григория Васильевича процедуры проводишь?

— Нет! Но я пару раз их чуть не оставила на раковине в процедурке и решила, что там будет надёжнее оставить до конца смены.

Опять прокашливаюсь. Опуская взлетающие руки, которые, как и положено при вранье хотят почесать защекотавший нос и потеребить мочку уха. Ненавижу ложь! Но без нее не выжить.

— Ну, пойдём.

— Куда?

— В кабинет. Часы заберём.