Красивая ложь

— Самым важным для твоего дяди было соблюдение безопасности. Он не мог бы вынести, если бы кто-то пострадал. Поэтому когда Макс узнал о том, что в ходе очередной операции Тереза Стоун была убита, он пришел в ярость. После этого случая он хотел свернуть все дело. Но к этому времени он уже не мог диктовать условия. Предприятие приобрело большой размах. Люди, которые были вовлечены в это дело, не хотели терять прибыль.

Гарриман сел напротив меня, налил три стакана воды из хрустального кувшина, стоявшего на подносе, и заметил:

— Что-то ты бледная.

Он протянул мне стакан, но я не взяла его. Он поставил воду на стол.

— Макс испугался, что то, что он создал, вышло из-под контроля. И он оказался прав.

— Сколько детей вы таким образом «спасли»? — спросил Джейк.

Гарриман покачал головой.

— Невозможно назвать точное число.

Затем он засмеялся и добавил:

— Я хочу сказать, что бухгалтерию мы не вели.

Джейк стоял не двигаясь, как будто боялся, что, если он шевельнется, его гнев выплеснется наружу. Он был словно в оцепенении.

— Но что же произошло с Джейком? — спросила я. — Мы знаем, что его мать оставила его, но потом вернулась за ним, после чего его выкрали. Как он оказался в приюте?

Гарриман развел руками.

— Я боюсь, что у меня нет ответа на этот вопрос. Все, что я могу сказать, — люди, готовые купить себе детей, не станут мучиться угрызениями совести, если ребенок не оправдает их ожиданий. Подумайте о тех людях, которые покупают чистокровных щенков, а потом отправляются на пруд и топят их только потому, что они нагадили на ковер или пролаяли всю ночь.

Я была в ужасе от сравнения. Но Гарриман был прав в одном: в данном случае щенок отличается от ребенка лишь тем, что его легче купить. Я посмотрела на Джейка. Губы у него собрались в тонкую полоску, а лицо побледнело. От него исходила энергия ненависти.

— Вы думаете, что меня выкрали, потому что доктору Джонсу показалось, что я могу стать жертвой насилия в семье, но та семья, куда меня продали, решила, что со мной слишком много проблем, и тогда меня подбросили в приют?

— Такое возможно, — сказал Гарриман, глядя на Джейка. — Мне жаль, сынок. Я не знаю. Трудно утверждать что-то наверняка.

— Подождите, — произнесла я. — Вы хотите сказать, что мой отец знал об этом?

— Я не знаю, был ли осведомлен твой отец о всех аспектах деятельности проэкта «Спасение».

— Но он был педиатром всех пропавших детей, Ридли, — мягко обратился ко мне Джейк.

— Ну и что? Это еще не значит, что он сообщал об этих детях. Кто угодно в клинике мог заниматься этим. Медсестра или другой врач.

Джейк взглянул на меня с грустью.

— Но как в его семье появилась ты?

Мы погрузились в молчание, а затем я снова посмотрела на Гарримана.

— Я Джесси Стоун?

Он взглянул на меня, и я заметила в его глазах мимолетное сострадание.

— Да. И мне известно лишь то, что твой случай был особым.

— В чем это выражалось?

— У меня есть определенная договоренность с Беном и Грейс, Ридли. Тебе надо поговорить с ними.

— Вы хотите сказать, что мои родители купили меня? — спросила я.

— Я этого не говорил, Ридли. Тебе надо поговорить с Беном и Грейс.

— Но я спрашиваю у вас.

Я подумала о человеке, которого всю жизнь считала своим отцом. Я знала его руки, его лицо, его манеры и привычки. Я вспомнила, как он приходил после работы домой… Но оказалось, что он купил меня, как дом или машину. В нашей семье все представлялось таким красивым, почти идеальным, но с изнанки была лишь пустота и ложь.

— А Эйс?

— Эйс, — медленно ответил Гарриман, — не имеет никакого отношения к проекту «Спасение».

— Я не понимаю. Я думала, что…

— Ридли, все это стоит обсудить с Беном и Грейс.

Я заметила, что Гарриман ни разу не назвал их моими родителями.

Я не знала, чего мне ждать дальше. Я словно повисла в воздухе, но осознавала, что еще минута, и я рухну на землю. Силу этого удара я не представляла.

— Все это еще работает? — спросил Джейк.

— Я не знаю, свернули это предприятие или нет. Насколько мне известно, с принятием законопроекта все прекратилось.

— Но как мы можем в это поверить? — с отчаянием в голосе спросила я. — Вы же сами утверждали, что Макс не мог контролировать ситуацию.

— Честно говоря, Ридли, мне плевать, веришь ли ты мне или нет, — холодным тоном произнес Гарриман, вставая. — Меня волнует только твой рот. Он должен быть закрыт на замок, слышишь, иначе мне придется нарушить слово, которое я дал Максу. Не заставляй меня прибегать к суровым мерам.

Джейк сделал шаг вперед, и я попыталась удержать его. Однако он легко стряхнул мою руку, и через секунду мощный удар обрушился на челюсть адвоката Александра Гарримана. Тот отпрянул, и я решила, что он сейчас упадет, но Гарриман удержался на ногах, ухватившись за край стола. Я бросилась к Джейку, чтобы предотвратить следующий удар.

— Это бесполезно. Перестань, — сказала я, но он даже не взглянул на меня.

Гарриман вытащил платок, смерив Джейка холодным взглядом, и вытер кровь в углу рта.

— Полегчало? — обратился он к Джейку. — Я сделаю тебе одолжение, сынок. Не буду держать камень за пазухой. Все-таки тебе пришлось в этой жизни не так уж и сладко.