Красивая лживая сказка

«И что она всегда краснеет? – с некоторым даже раздражением подумал Виктор Павлович. «Может быть, что-то со здоровьем неладно», – пришла ему в голову мысль, и он почувствовал нечто вроде короткого приступа жалости к девушке, как накануне к бродячему псу, который прыгал по улице на трех лапах, поджав четвертую, перебитую.

Взяв карандаш, который Наташа давно уже очинила, он склонился над бумагами, забыв сказать ей спасибо. До самого вечера за его спиной не раздавалось ни шороха, будто там никого и не было.

К вечеру, как Виктор Павлович и ожидал, у него начала болеть поясница. «Все из-за этой сидячей работы, – с тоской подумал Неделин. – Еще мне геморроя на старости лет не хватало». От этой мысли настроение у него окончательно и безнадежно испортилось.

За пять минут до окончания рабочего дня в отдел, робко постучавшись, вошел худой рослый парень в очках, на вид лет двадцати пяти. Из-за своего роста в их крошечной комнатке с низким потолком посетитель слегка сутулился, но Неделину показалось, что он приниженно согнулся, понимая, что только от его покорности зависит многое, если не все.

– Что вам? – незаметно бросив взгляд на часы, отрывисто спросил Виктор Павлович.

– Да вот, принес, – ответил парень и кивнул на папку с бумагами, которую держал в руках.

– Что это? – продолжал рубить фразы Виктор Павлович. Так выходило более внушительно. Этому, как и многому другому, необходимому в работе налогового инспектора, его научила Эльвира Леонидовна, за что он был очень ей благодарен.

– Оправдательные документы, подтверждающие достоверность данных, внесенных в декларацию, – старательно выговаривая слова, произнес парень. Было видно, что предварительно он старательно заучил свою короткую речь.

Неделин еще раз, уже демонстративно, взглянул на часы и сказал:

– Приносите завтра.

– Завтра будет поздно, сегодня последний день, когда можно сдать, – попытался убедить его посетитель. – Наш бухгалтер приболела, вот и запоздали.

– Боитесь штрафных санкций? – снисходительно улыбнулся Неделин.

– А кто их не боится? – улыбнулся в ответ парень. Видимо, он счел, что нашел понимание и обрадовался. Но он ошибался.

– Завтра, – коротко буркнул Неделин. – Рабочий день закончился.

– Еще четыре минуты, – сказал парень, уже не улыбаясь. И даже стал выше ростом, перестав сутулиться.

В воздухе запахло скандалом.

– Виктор Павлович, давайте, я приму документы, – примиряюще произнесла Наташа. И просительно улыбнулась. – Я все равно хотела сегодня задержаться на полчасика. Чтобы не заходить домой, а сразу в кинотеатр. Он недалеко отсюда, всего одна остановка.

– Как хотите, – хмыкнул Неделин. И с неприязнью подумал: «Рохля». Почему-то ему стало обидно, что Наташа встала на сторону нахального посетителя. Но спорить не хотелось. Да и парень смотрел на него слишком воинственно, чтобы можно было надеяться настоять на своем, избежав конфликта. Проще было махнуть на все рукой.

Так Виктор Павлович и сделал. Спрятал бумаги в стол, надел плащ и, ни с кем не попрощавшись, ушел, резким движением надвинув шляпу на глаза. В трамвае сидел у окна, насупившись и пряча лицо в воротник плаща. На душе было скверно. Поясница ныла так, что хотелось лечь и не вставать до следующего утра, а еще лучше – до самого отпуска, пролежать все пять месяцев…

Виктора Павловича одолевали мучительно-отрезвляющие мысли. Отпуск его приходился на осень, а там уже не за горами зима. А, следовательно, ни о каком круизе нечего даже думать, потому что ему требуется новое зимнее пальто и, разумеется, не какое-нибудь, а чтобы не стыдно было показаться в нем перед сослуживцами. На такое пальто уйдет добрая половина отпускных денег, а остальных едва хватит на косметический ремонт в квартире. Он начисто забыл об этом вчера, размечтавшись вечером на кухне, будто не видел потемневшего потолка и поблекших обоев. Того и гляди, еще придется брать кредит в банке, чтобы хватило на жизнь. Впрочем, подумал вдруг Неделин, какая это жизнь, так, скучное существование ничем не примечательного чиновника, который к своим тридцати пяти годам не сумел даже жениться, потому что все ждал какой-то высокой и чистой любви – да так и прождал, не встретив ее. И, скорее всего, этой самой любви просто нет в природе, придумали ее люди, чтобы не так страшно было влачить свои дни в ожидании смерти. Ведь сказано же было кем-то: «В любви обретешь бессмертье свое…»

– Тьфу!

Виктор Павлович даже сплюнул в сердцах, забыв, что он едет в трамвае, а вокруг него люди. Но сразу опомнился и почувствовал стыд. Он быстро поднялся и сошел на ближайшей остановке, всю оставшуюся дорогу до дома проделал пешком. Войдя в квартиру, снял только шляпу, плащ и ботинки, на костюм уже не хватило ни сил, ни желания. Так и лег одетым на кровать, забылся в тяжкой полудреме…

Его пробудил резкий и бесконечный звонок в дверь. Виктор Павлович взглянул на будильник – прошло всего сорок минут после его возвращения домой. Боль в пояснице исчезла, зато начала нестерпимо болеть голова. Морщась при каждом шаге, он пошел открывать дверь настойчивому гостю.