Красивая, но одинокая

Ему было противно, что история с отцом до сих пор оказывает на него и Джейн сильное воздействие. Ложь не заслуживает столь тяжелых переживаний.

— Спасибо, — поблагодарила Николь, — хотя в этом нет необходимости.

— Коннер хочет подольше побыть с тобой, — предположил Палмер.

— Мне тоже пора уходить, — поспешил заявить Коннер.

Было ясно, что Палмер только и ждет, когда останется наедине с Джейн. Ну, что же, надо предоставить ему такую возможность.

Глава 7

Николь чувствовала усталость и хотела поскорее вернуться домой. То, что начиналось как шутка, теперь серьезно действовало ей на нервы. Коннер стоял в лифте рядом с ней. Николь поймала на себе его взгляд и отвернулась. Неожиданно он остановил лифт.

— Я не хочу, чтобы ты цитировала слова Джейн, — заявил Коннер.

Единственным ее желанием было ударить его со всей силы между ног:

— Я уже говорила тебе о своих принципах. Твое поведение мне неприятно. Наверно, я ошиблась в тебе.

— Что ты имеешь в виду?

— Я думала, что мы могли бы быть парой.

— А я не хочу, чтобы мы были парой. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.

— Это я уже поняла. — Николь дотянулась до пульта управления и нажала на кнопку первого этажа. Лифт поехал вниз.

Коннер сделал шаг назад и прижался к стене:

— Не обижайся на меня. Мне не нужны долгосрочные отношения.

— Почему?

Он скрестил руки на груди:

— Когда мне было девятнадцать лет, я взял контроль над компанией в свои руки. Газета «Бизнес уик» прислала ко мне журналиста. Он показался мне приятным парнем. Мы разговорились. Около недели журналист сопровождал меня повсюду, и я отвечал на его вопросы. То, что потом появилось в газете, раз и навсегда убедило меня не давать интервью. Никому.

Николь понимала и разделяла его чувства. Среди ее коллег было много таких, как тот молодой журналист.

— Я не такая.

— А еще ты говорила, что ради статьи готова на все. Представь, что я почувствовал, увидев тебя в квартире сестры.

— Она меня пригласила, — напомнила Николь.

Злость понемногу уходила. Коннер имеет полное право ненавидеть журналистов. Как бы то ни было, Николь удалось выявить в нем еще одну слабую струну. И она решила не ослаблять хватку. Коннер не дает выхода эмоциям, и в его душе их скопилось слишком много. А чрезмерная дерзость — лишь способ защиты, свойственный ранимому и слабому человеку.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросил Коннер.

— Просто я поняла, что Коннер Макейфи, которого я знала до этой минуты, был лишь верхушкой айсберга.

— Не самое лучшее сравнение. Айсберг холодный, а я, по-моему, был вполне горяч с тобой.

— Я о другом.

— Расскажи, мне интересно.

— Внутри ты совсем не тот человек, каким хочешь казаться.

— Знаю я эти психологические штучки, — протянул Коннер. — Бегство от себя, уход от реальности. Единственный уход, который мне сейчас нужен, это уход в собственную спальню. Хочешь со мной?

Николь никак не могла привыкнуть к его внезапным предложениям секса. По ее спине снова пробежал холодок, но в то же время женщине стало грустно. Коннер ей по-настоящему нравился, а секс на одну ночь был неинтересен. Хотя соблазн велик.

— Только если ты дашь мне интервью, — в который раз повторила она.

Он молча помотал головой.

— Ты уверен?

Двери лифта открылись, и они вышли в холл. Коннер взял Николь за руку и повел в угол, где было меньше людей:

— Нет, я не уверен. Сегодня, когда ты заговорила о своем детстве, мне стало интересно. Расскажешь подробнее?

Николь удивил внезапный поворот.

— Возможно, — сказала она. На самом деле ей не хотелось никому рассказывать о своем детстве. Но мысль о том, что бремя тех далеких лет до сих пор тяготит ее, была еще неприятнее.

— Готов поцеловать тебя за это.

Николь улыбнулась:

— Продолжаешь играть?

Она пыталась разобраться, испытывает ли он к ней что-нибудь или просто играет.

Коннер притянул женщину к себе, обнял за талию и прижался щекой к ее щеке. От него исходил тот же приятный мужской запах. Николь захотелось уткнуться ему в грудь и полностью отдаться его воле.

— Я еще не решил.

Учитывая его характер, это было больше, чем она ожидала. Коннер был предельно осторожен и постоянно оборонялся. Любое сказанное слово уже можно считать драгоценным подарком.

— Вот и я не решила, — подхватила Николь, глядя на него снизу вверх.

— На чем ты поедешь домой? — спросил он.

— На такси, а что?

— На парковке меня ждет водитель. Я тебя подвезу.

— С чего такая милость?

— Просто хочу подольше побыть с тобой.

— С какой целью?

— Николь, не будь такой подозрительной. — Коннер засмеялся, достал из кармана телефон и набрал короткое сообщение.

— С тобой иначе нельзя, — заметила она.

— И все же излишняя подозрительность ни к чему. — Он ухватил ее за локоть и повел к выходу. — Я жду рассказа о твоем детстве.

Рэнделл нажал на педаль, и черный «роллс-ройс-фантом» помчался по улицам Манхэттена. Николь откинулась на спинку сиденья. Коннер протянул руку и стал накручивать на палец ее рыжий локон.

— Как же с тобой трудно, Коннер, — пожаловалась она.

— Я знаю.