Красивые, дерзкие, злые

…Словом, культпоход состоялся. В назначенное время Алиса заехала за Инной Петровной на своем «Лексусе». Пенсионерка ее удивила: вышла из подъезда в вечернем платье, туфлях на каблуках, с изумрудным колье на шее.

По пути старушка с явным умыслом рассказала девушке, что квартира ее завещана внуку и менять свою последнюю волю она ни в коем случае не собирается.

– Я с вами встречаюсь совершенно бескорыстно, – Алиса поняла намек и улыбнулась. – У меня муж очень хорошо зарабатывает.

– Судя по машине, да, – кивнула Инна Петровна.

К счастью, тетушке не пришло в голову спросить, с какой стати Алиса, жена богатого мужа и владелица «Лексуса», ютится в стандартной квартирке в Марьине.

В антрактах Алиса угостила старушку шампанским.

– Дорогущее, наверно, – вздыхала та. – Рублей триста бутылка стоит?

Алиса не стала открывать пенсионерке глаза: даже самое плохонькое шампанское в Большом зашкаливает нынче за семьсот.

К концу вечера Инна Петровна, похоже, совершенно опьянела – но не столько от шипучего вина, сколько от блеска и толкотни театра, ярких костюмов и музыки, лощеных иностранцев и собственного участия в празднике.

Когда они вернулись на Братиславскую, пенсионерка с воодушевлением сказала:

– Поднимемся, Алисонька, ко мне. Раз твой богатый муж в командировке – тебя все равно, наверное, никто сегодня не ждет. Или я не права?

– Права, Инночка Петровна, ох как права.

– Тогда – вперед, выпьем кофе или чая.

– У меня есть кое-что получше, – улыбнулась Алиса и достала из бардачка бутылку шампанского «Моэт и Шандон». – Праздник продолжается! Шоу маст го он!

В ночной квартире пенсионерки Алиса спросила, оглядывая фотоиконостас, – впервые она продемонстрировала свой интерес:

– А кто эта печальная девушка на фотографии?

– Это Валя, моя племянница.

«В точку! Я не ошиблась!»

– А почему она вас никогда не навещает? – О сложных взаимоотношениях с сыном (и, главное, с невесткой) Инна Петровна уже успела поведать Алисе.

– Она погибла.

– Ой, извините. А что случилось?

– Автомобильная авария.

Алиса внимательно следила за лицом пенсионерки и могла поклясться: Инна Петровна знает о судьбе племянницы нечто большее. Но чтобы не насторожить старушку, Алиса сменила тему.

– Давайте по пятьдесят граммов шампанского. А то я в театре и не пила ничего. Гаишников страсть как боюсь.

…В конце концов игристое вино сделало свое дело. Возбуждение, смех и веселые рассказы сменились апатией. Инна Петровна пару раз зевнула. Алиса не без умысла вышла «поправить прическу» и задержалась в туалете минут на десять. Когда она вернулась, Инна Петровна уже спала в кресле, уронив голову на грудь, на изумрудное колье. Девушка громко пощелкала пальцами. Никакого эффекта. Тетушка продолжала посапывать.

Алиса подошла к секретеру – отечественному чуду мебельной моды времен восьмидесятых. Наверно, здесь старушка хранит свои заветные документы. В подобном секретере держала личную переписку, счета и гарантийные талоны на технику бараблинская тетя Вера. И мама с папой хранили документы в таком же. Пока были живы.

Пока их не погубила племянница этой милой тетушки.

У стариков сон чуток. Поэтому Алиса подмешала в шампанское Инны Петровны полтаблетки снотворного. Конечно, она испытывала угрызения совести: вдруг у пенсионерки не выдержит сердце?

Но она решила: на войне как на войне. Племянница доброй старушки убила Алисиного отца. Задумывалась ли Валентина Поленова хоть раз о последствиях? О том, что станет с семьями убитых? Наверняка нет. Тогда какого черта Алиса должна жалеть ее милых родственников?

Девушка открыла секретер. И правда, в нем оказались документы. Советская власть научила целое поколение если не думать, то вести себя одинаково.

В отдельном целлофановом пакете лежали книжки оплаты за квартиру, свет, телефон. Это – в сторону.

Рядом – счета за междугородние переговоры. Их тоже отложим. Пока. Они, быть может, еще пригодятся.

А вот и самое главное. Письма. Внушительная стопка. Алиса взяла корреспонденцию под мышку.

Старушка в кресле спала совершенно беззвучно. Девушка тихонько подошла к ней, пощупала пульс. Он был ровным, хорошего наполнения. Алиса отпустила руку. Пенсионерка всхрапнула.

Девушка удалилась на кухню. На ее счастье, письма оказались отсортированы. Первая, самая внушительная пачка, написанная одним почерком, начиналась одинаково: «Милая моя Инночка!» Шпионка проглядела их.

Мужской почерк повествовал в юмористическом ключе о провинциальных гостиницах, пустых прилавках и сверхурочной работе. Заканчивались письма стандартно: «Целую, люблю, жду встречи!» Самое последнее датировалось восемьдесят шестым годом. Кажется, письма от мужа. Потом он умер, Инна Петровна осталась одна.

Другая пачка посланий, перетянутая резинкой, начиналась детским почерком: «Милая моя мамочка! Живу я здесь хорошо, погода хорошая…» На последнем письме от сына, написанном взрослой скорописью, стояла дата: 21 сентября 1990 года. Видимо, после женитьбы он счел, что больше не нужно писать матери, откуда бы то ни было. Инне Петровне еще повезло, что он звонит и порой наносит ей визиты.