Красивые вещи

– Хотела бы сказать, что много слышала о тебе, – проговорила моя мать. – Но Нина не очень откровенничает со мной о своих новых друзьях.

– Потому что у меня их не так много, – сказала я и добавила: – Только один.

Бенни встретился со мной взглядом и улыбнулся.

– Могла хотя бы рассказать мне, что у тебя есть такой симпатичный новый друг и что у него есть имя. – Она весело улыбнулась Бенни, на ее щеках появились ямочки. – Готова об заклад побиться: ты своим родителям рассказываешь все-все про своих друзей.

– Нет, если есть такая возможность.

– Ну что ж… Нам, родителям, надо объединяться и секретничать. Сверять карты, так сказать.

Моя мать сделала большие глаза. Но я заметила, что она внимательно наблюдает за тем, как Бенни мне улыбается, смотрит на мои зарумянившиеся щеки.

Несколько секунд длилось неловкое молчание, но вот моя мать огляделась по сторонам:

– Хотела бы я знать, где сливочник, да и сахарница. Я это пойло могу только с тонной сахара выпить, – сказала она. – Нина, ты скажи мне, когда будешь готова уйти.

С этими словами она отошла к кофейному бару в конце стойки. Это был такой вежливый маскарад. Потом она долго и нарочито трясла дозатором сахара, как будто мы не стояли всего в трех футах от нее. Я мысленно поблагодарила маму за ее появление рядом со мной.

А мы с Бенни только молча ухмыльнулись друг дружке. Но вот наконец подошла наша очередь.

– Мне кофе, моей сестре капучино, – сказал Бенни, обратившись к бариста.

– С соевыми сливками, – добавила Ванесса, не отрывая взгляд от телефона.

Бенни сделал большие глаза:

– На это можете внимания не обращать.

Он выудил из бумажника стодолларовую купюру.

Ванесса наконец отвела взгляд от телефона на пару секунд и заметила деньги. Она резко шагнула вперед, схватила брата за запястье и уставилась на купюру:

– Господи, Бенни, ты опять таскаешь деньги из сейфа? В один прекрасный день отец это заметит, и тебе здорово прилетит.

Бенни отбросил руку сестры:

– У него там миллион долларов. Он ни за что не заметит, что не хватает каких-то пары сотен.

Ванесса стрельнула глазами в меня, но быстро отвела взгляд.

– Заткнись, Бенни, – прошипела она.

– Да на что на тебя сегодня нашло, Ванесса?

Ванесса вздохнула и наигранно всплеснула руками:

– Честность, братишка. Неплохо бы и тебе ей поучиться.

Теперь она намеренно на меня не смотрела. Ей словно бы хотелось верить, что если она не будет меня замечать, то проступок Бенни исчезнет из ее памяти. Телефон, который она держала в руке, завибрировал.

– Послушай, я должна ответить. Вернусь через секунду. Не забудь, что на обратном пути нам нужно остановиться около аэродрома, я должна взять свои темные очки.

С этими Ванесса развернулась и вышла из кафе.

– Извини. Обычно она не ведет себя так грубо. Мама заставляет ее лететь с нами в Париж, а она хотела с друзьями в Мексику, вот и бесится.

Но я уже не думала о бесцеремонности Ванессы. Я пыталась представить себе миллион долларов в темном склепе, в сейфе в недрах Стоунхейвена. Кто же держал так много денег дома наличными? И как это выглядело? Сколько места мог занять миллион долларов? Мне вспоминались фильмы… Грабители набивают дорожные сумки ярко-зелеными пачками купюр… Я представила себе банковский сейф, гигантскую круглую стальную дверь с замком-штурвалом, повернуть который могут только два человека.

– Твой отец вправду хранит миллион долларов дома?

Бенни явно занервничал:

– Не надо мне было ничего говорить.

– Но зачем? Он, что, банкам не доверяет?

– Доверяет. Но дело не только в этом. Это на всякий случай. Он всегда говорит, что важно иметь наличность под рукой, понимаешь? Если все пойдет наперекосяк и нужно будет сматывать удочки. В нашем доме в Сан-Франциско он тоже хранит какую-то сумму в наличных.

Бенни говорил об этом спокойно и даже небрежно, словно это было совершенно нормально – иметь запас денег, выражающийся семизначной цифрой. «Для чего? – гадала я. – На случай, если придется спасаться, когда наступит зомби-апокалипсис? Или нагрянет облава из ФБР?»

Но тут бариста протянул Бенни кофе для него и Ванессы, а когда Бенни повернулся ко мне, я увидела, как по его шее верх взбираются пятна знакомой нервной красноты.

– Послушай, мы можем не говорить про деньги моего отца?

По взгляду Бенни я поняла, что нарушила некий негласный уговор между нами. Мне следовало делать вид, будто я не знаю, что Бенни богат, хотя я отлично знала, что это так. Ну хорошо, я это знала, но должна была делать вид, что мне это безразлично. И тем не менее это было именно так: миллион долларов лежал в сейфе «так, на всякий случай», а на аэродроме стоял их личный самолет, готовый унести все семейство в Париж, и два пограничных столба обозначали края пропасти между нами. Я обернулась и посмотрела на маму, стоявшую рядом со стойкой в ношеной парке из «Уолмарта». Посмотрела и подумала о том, каково маме смотреть на людей, которые каждую ночь выбрасывают десятки тысяч долларов за игровыми столами – выбрасывают с такой легкостью, словно это просто бумажки.