Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына

Занятия в школе отменили, и мы остались в Инвернессе на несколько дней. Наконец школы возобновили работу, и мы поехали домой. Учителя рассказывали детям о землетрясении и других вещах, которые вызывают страх у людей. Дети писали о том, что видели и что пережили во время землетрясения. «Я был на пляже, – написал Ник. – Я заглядывал вглубь ямы, образовавшейся в песке. Я слышал, что одного человека выбросило из плавательного бассейна. Во время землетрясения у меня кружилась голова». На перемене, когда дети были на игровой площадке, один мальчик стоял и раскачивался во все стороны. Директор спросил его, хорошо ли он себя чувствует. Тот кивнул и ответил: «Я качаюсь, как земля, чтобы, если случится еще одно землетрясение, я его не почувствовал».

Теперь я бродил по улицам с толпами народа (был субботний вечер), вспоминал этого маленького мальчика и чувствовал то же, что и он. Я проживал каждый день, как он, всегда начеку, опасаясь следующих потрясений. Я защищал себя, как только мог. Я двигался в ритме колебаний земли, чтобы быть готовым к очередному землетрясению. Вот как сейчас, когда я собрался с духом и позвонил З., готовый к чему угодно.

Она передала телефон Нику.

– Похоже, есть место в отделении «Хазельдена» в Орегоне. Тебе придется утром позвонить и поговорить с консультантом.

– Я обдумал это. Мне это не нужно. Я сам справлюсь.

– Ты уже пытался, и ничего у тебя не вышло.

– А теперь я знаю – как.

Я вздохнул:

– Ник…

Я слышал в отдалении голос З., которая говорила:

– Ник, ты должен ехать лечиться.

– Я знаю, знаю. Ладно. Да, нужно ехать. Я знаю.

После первого приступа бравады Ник, казалось, сдался. К тому же он, похоже, был озадачен.

– Я думал, что смогу оставаться трезвым, потому что я так хочу. Я думал, что любовь заставит меня оставаться трезвым, но не получилось. Я запсиховал.

Помолчав, он сказал:

– Наверное, именно это и значит быть наркоманом.

Двигаться в ритме земли, чтобы не почувствовать это новое землетрясение – этот последний рецидив. Я иду в свете уличных фонарей, над головой суровое осеннее небо. Мимо проносятся машины. Я возвращаюсь в галерею.

В понедельник Ник поговорил с консультантом в «Хазельдене», после чего позвонил мне и сказал, что едет в Орегон.

Я заказал себе билет на самолет, зная, что он может туда и не доехать.

Он снова позвонил и сообщил, что собрал вещи и готов ехать.

З. привезла его в аэропорт. Я позвонил в «Хазельден», чтобы удостовериться, что его там встретят, но мне ответили, что им неизвестно о его прибытии. Когда я начал возмущаться, меня переключили на консультанта-куратора, которая объяснила мне, что Ника не приняли в программу.

– Что значит не приняли? Он уже на пути к вам.

– Почему он едет сюда? Его же не приняли.

– Нам никто ничего не сообщил.

– Не знаю почему, но мы так решили.

– Но вы не можете!.. Он уже по пути в аэропорт. Мы должны определить его в программу, пока он готов это сделать.

– Мне очень жаль, но…

– Можно он приедет к вам вечером и пройдет процедуру детоксикации, пока мы разберемся, куда его устроить?

– Мне жаль, но…

– Что же мне делать?

– Если он прилетит сюда, его никто не встретит.

– Что мне-то делать?

– Мы можем рекомендовать другие программы.

Она перечислила.

Я повесил трубку и позвонил Джейсу. Он сказал, что позвонит кое-кому. Вскоре раздался его звонок, он дал мне название больницы в долине Сан-Фернандо, где Ник может пройти детоксикацию.

Я позвонил врачу этой больницы и договорился, что его примут. Потом позвонил З. и объяснил, что случилось. Вместо аэропорта Ник должен ехать в больницу. Я дал адрес. По крайней мере в больнице он будет в безопасности. Если туда доедет.

Джон Леннон пел: «Никто не сказал мне, что будут такие дни, как эти». Никто не говорил мне, что у меня будут такие дни, как сейчас. Как людям удается их пережить?

После полуночи З. привезла Ника в больницу. Ему дали лекарство, чтобы начать процедуру детоксикации. Медсестра объяснила, что он будет спать первые несколько дней. Альтернативой лекарствам может быть только документально подтвержденный ад ломки, который многие наркозависимые не выдерживают. Они лезут вон из кожи, они подавлены, сломлены, чувствуют себя беспомощными, испытывают острую боль, готовы на все, чтобы почувствовать себя лучше, – они всеми способами стараются достать наркотики.

Я регулярно справлялся о его самочувствии у медсестер, которые уверяли меня, что с ним все в порядке. Одна из них сказала:

– Учитывая количество и разнообразие наркотиков, обнаруженных в его организме, чудо, что он жив. Думаю, что его организм вряд ли выдержал бы хотя бы еще один месяц.