Красная башня

Ивану не нужна была справочная. Он знал, где искать профессора.

***

Блиновский пассаж представлял собой длинное большое здание, выстроенный полтора века назад в псевдорусском стиле. Как писали в одном старом путеводителе, это был «дом ресторанов, магазинов, коммуналок и привидений».

Иван ни разу не видел здесь привидений, а рестораны, магазины и коммуналки его не интересовали.

Ему нужна была крыша.

Он свернул в одну из арок и прошел во двор.

В отличие от парадного фасада, двор напоминал не городскую достопримечательность, а трущобы напополам с развалинами, оставшимися от боевых действий. Задняя часть дома была загромождена тянувшимися во все стороны трубами, спрятанными в нишах ржавыми решетчатыми балконами и какими-то деревянными пристройками. Все это было похоже то ли на старые кварталы Неаполя, то ли на компактные бразильские фавелы.

Массивные пожарные лестницы тянулись зигзагом среди труб с балкона на балкон. До нижнего балкона было никак не достать, но Садовский еще пятнадцать лет назад показал Ивану одну хитрость. С тех пор ничего не изменилось.

Иван забрался на пристройку, прошел по карнизу к толстенной трубе и перелез на балкон. По инструкции люки на балконах должны были закрываться, но тут никогда ничего не закрывалось.

Ржавая лестница дрожала под весом, и пару раз Ивану казалось, что сейчас вся конструкция обрушится вниз.

На предпоследнем этаже окно было открыто. На подоконнике сидела размалеванная девица в открытом до пупа фиолетовом пеньюаре и курила длинную коричневую сигариллу.

Она лениво смерила взглядом карабкающегося по лестнице Ивана и хрипло спросила:

– Работаешь?

– Почти.

Девица усмехнулась.

– Тут брать нечего. Ползи обратно.

– Я все-таки попытаюсь.

– Ну, как знаешь.

Девица выкинула сигариллу и захлопнула окно. Иван полез дальше.

Крыша пассажа была сложным сооружением с крутыми скатами, перепадами высоты и торчащими там и сям кирпичными дымоходами.

Иван вскарабкался повыше, перебегая от трубы к трубе. Перелез на соседний сегмент, куда была перекинута простая деревянная лестница, и подобрался к низкому выступу с застекленными чердачными окнами. Судя по обстановке на чердаке, там ничего не изменилось.

Иван постучал по стеклу костяшками пальцев. Спустя минуту постучал еще раз, сильнее, так, что стекло задребезжало.

В окне появилось морщинистое лицо, с всклокоченной седой бородой и вытаращенными глазами.

– Добрый день, профессор, – сказал Иван. – Давно не виделись.

***

– Мог бы позвонить хоть раз, – проворчал Садовский, смахивая с дубового стола в ведро объедки и одноразовую посуду.

– Извини, Палыч. Как посеял тогда твой телефон, так и с концами. А потом все завертелось, закрутилось.

– Ага. Знаю, чего у тебя закрутилось. Науку похерил, стал щелкопером. Или как вас сейчас называют? Журнаглисты?

– Журнашлюхи. Но я и оттуда ушел. Уже давно.

– Говорил тебе, бери тему, а я помогу с материалами. Сейчас бы уже доктором был.

– Не судьба.

Иван оглядел профессорское пристанище.

Чердак был заставлен книжными стеллажами и шкафами, где сквозь стекло виднелись архивные коробки. Длинный стол тянулся от одного окна до другого. На одном конце он был письменный, с ворохом бумаг и настольной лампой. На другом – обеденный, с тарелками, стаканами и хлебницей. Все было так, как раньше, разве что шкафов, книг и бумаг прибавилось. Да борода у профессора была уже не темная и аккуратно постриженная, а пегая и торчала во все стороны. Садовский был облачен в замызганный халат, на котором виднелись следы от многочисленных возлияний.

– Думал, по телефону поговорить, – сказал Иван. – Позвонил в деканат. Ну и… Пришлось сюда заявиться. Извини.

Садовский подозрительно прищурился.

– И что тебе сказали в деканате?

– Что-то про больницу, куда тебя забрали прямо с лекции. Как здоровье, кстати?

Садовский крякнул.

– Отлично здоровье. Приврали, как всегда.

– Что, не было больницы? А почему тогда…

Садовский засуетился, опустив голову, взял чайник, плеснул воды в стакан.

– Палыч, – сказал Иван, внимательно за ним наблюдая. – Только не говори, что опять какой-нибудь первокурснице под юбку залез. Тебя же предупреждали.

– А тебе-то что? – огрызнулся старик. – Ты свалил и будь здоров. Предупреждали они. Может, это была любовь всей жизни? А они со своими инструкциями… Э-эх!

Он достал из холодильника бутылку водки.

– Будешь?

– То есть не было больницы.

– Была. Забирали. Не с лекции, но почти, – он разлил водку по стаканам. – Ладно. Дела минувшие. Вряд ли ты сюда проведать старика заявился. Говори, зачем пожаловал.

Иван раскрыл папку и бухнул ее на стол.

– Адрес электронной почты. У меня стойкое впечатление, что он старый и я его видел, еще тогда, аспирантом. Кому он мог принадлежать?

Садовский нацепил очки и вгляделся.

– Ну, то что после «собаки», это точно новое. Наверное, они как всегда провели конкурс на самую дебильную аббревиатуру.

– Я про начало.

– KIR? – старик нахмурился. – Не припомню такой почты. Может какой-нибудь античник своего любимого царя в адрес засунул?

– Или кафедра истории религии?