Красная Борода

Но это он осознал позднее, а пока в происшествии с О-Юми винил не себя, а тех, по чьей милости он оказался в этой больнице, откуда по-прежнему хотел уйти. В отношении к нему Ниидэ никаких перемен не замечалось. Может быть, тот понимал, что происходит в душе Нобору, и терпеливо ждал подходящего случая, но внешне это никак не проявлял и, кроме текущих дел, ни о чем с Нобору не говорил.

В то утро к Нобору зашел Мори и передал, что Ниидэ срочно вызывает его в первую палату северного корпуса.

— Это что — приказ? — недовольно поморщился Нобору.

— Я же сказал: тебя вызывают, — холодно повторил Мори.

Нобору нехотя поднялся с постели.

— Лучше бы надел больничный халат, а то ненароком испачкаешь свое кимоно.

Нобору не послушался.

В первой палате лежали тяжелобольные. Ниидэ сидел у постели и, не оборачиваясь к вошедшему Нобору, поманил его рукой.

— Попробуй поставить диагноз, — сказал он.

В палате стоял неприятный, горьковатый запах, словно от свежесорванной полыни. Запах, несомненно, исходил от больного. Сморщив нос, Нобору подошел поближе. С первого взгляда ему стало ясно, что больной при смерти. Тем не менее он, как положено, пощупал пульс, послушал сердце, потом приподнял веки и поглядел на зрачки.

— Думаю, ему осталось жить не более получаса. Сознания нет, боли не ощущает. Может быть, смерть наступит и раньше, — произнес Нобору, указывая на лиловые пятна на крыльях носа.

— Вот история болезни, — Ниидэ протянул ему листок. — Попытайся поставить диагноз.

Нобору взял листок и стал читать.

— «Имя: Рокусукэ, возраст: 52 года. Поступил в больницу пятьдесят дней назад с жалобами на общую слабость и тупые боли в области живота. На двадцатый день отмечалось усиление болей, рвота, потеря аппетита. Компоненты рвоты — жидкие, коричневого цвета, со специфическим запахом. В области желудка прощупывается опухоль. В дальнейшем отмечалось распространение болей на весь кишечник, учащение рвоты, крайняя слабость и общее истощение организма...»

Нобору откинул полы халата больного и приступил к осмотру. Под потемневшей, сухой, покрытой морщинами кожей явственно проступали ребра. Живот был неестественно вздутым. Нобору ощупал опухоль. Она была твердой как камень. Опухоль была фиксированной — по-видимому, срослась с костной тканью.

Нобору поставил диагноз.

— Ошибаешься, — возразил Ниидэ. — Это один из редких случаев, описанных в твоих конспектах. Безусловно, это раковая опухоль, но не та, которую ты назвал. Прочитай еще раз повнимательней историю болезни.

Нобору снова проглядел глазами листок и назвал другую болезнь.

— Нет, — ответил Ниидэ. — Это рак поджелудочной железы. Поджелудочная железа расположена между селезенкой и двенадцатиперстной кишкой. Поскольку она относится к статичным органам, больной не испытывает болевых ощущений, даже если она поражена раком. Если появляются боли, это означает, что метастазы уже распространились на другие органы. Наступает резкое истощение, которое приводит к летальному исходу. Это редкий случай, постарайся его запомнить.

— Значит, болезнь неизлечима?

— Да. — Горько усмехнувшись, Ниидэ покачал головой. — К сожалению, мы не умеем пока лечить не только эту, но и многие другие болезни.

Нобору внимательно поглядел на Ниидэ.

— Может быть, с прогрессом медицины кое-что изменится, но и тогда она не сумеет превзойти те жизненные силы, которыми располагает сам человеческий организм, — продолжал Ниидэ. — Да, жалкий удел предопределен медицине... Чем дольше я лечу людей, тем больше убеждаюсь в этом. Когда возникает болезнь, один организм преодолевает ее, другой — сдается. Врачи могут распознать симптомы болезни, наблюдать ее течение, способны в той или иной степени оказать помощь организму, обладающему значительным запасом жизненных сил, — и только! На большее медицинская наука не способна. — Ниидэ сокрушенно покачал головой. — А пока мы можем и должны бороться против темноты и бедности. Только побеждая нищету и невежество, мы сумеем восполнить то, чего в настоящее время недостает медицине, понимаешь?

Так ведь это уже политика, а не медицина, подумал Нобору. Словно прочитав его мысли, Ниидэ сердито сказал:

— Ты, да и не только ты один, многие могут возразить, что борьба с нищетой и невежеством — дело политиков. Но назови мне хотя бы один случай, когда политики что-то ради этого предприняли. Возьмем, к примеру, борьбу с нищетой. За всю историю бакуфу были изданы тысячи всевозможных указов, но разве хоть в одном из них говорилось о том, что нельзя допускать, чтобы человек жил в нищете?

Ниидэ сжал губы — видно, почувствовал, что говорит слишком возбужденно и по-юношески запальчиво.

— Однако, сэнсэй[9], разве эта больница не оборудованна деньги бакуфу? — попытался возразить Нобору.

2

Больница... — Ниидэ печально усмехнулся. — Побудешь здесь подольше — узнаешь! Конечно, бесплатные лекарства, бесплатное лечение — это все же лучше, чем ничего. Но главное не в этом. Если бы мы могли преодолеть нищету и невежество, поверь, больше половины болезней не возникало бы вообще...

Вошел Мори и сообщил, что доставили пациента с тяжелой травмой.