Красная для голубой (СИ)

  Скоро палату повели в помывочную. В предбаннике дети сняли полосатую одежду - штанишки и курточки. Нижнее бельё не предусматривалось. Эльвира, памятуя наставление, не сопротивлялась. Только низко опустила голову и не смотрела ни на кого, лишь слушала короткие, как удары, приказы. Едкий пенящийся раствор щипал бледно-розовую кожу, щекотал язык, горло, ноздри и глаза.

  Она придумала, что это всё ей сниться, а со сна - что взять...

  Тем не менее, похотливые взгляды на своём беззащитном голом тельце девочка ощущала сполна. Тря полужёсткой мочалкой пупырчатую от прохладной воды кожу, вдруг поняла и простила мальчишек - здесь для них хоть такое развлечение...

  Стыд - рефлекторный защитный механизм женщины любого возраста был грубо попран, нивелирован кастой силы до уровня простейших организмов, до которых девочке следовало, подавив в себе неприкосновенность личности, перекроив собственное Я, своё естество, опуститься.

  В тот же день на процедуру - так назывался забор крови - взяли ещё одну девочку из их палаты - болгарку Нелли, худенькую и бледную, за время пребывания Эльвиры не проронившую не то, чтобы ни слова - не издавшую ни звука.

  Нелли привезли в бессознательном состоянии на каталке и выгрузили, словно мешок с трухой.

  - Не жилец, - кинув мимолётный взгляд на серое лицо и кисти рук с голубым оттенком, авторитетно вынес приговор Макар.

  Опускавшийся с небес сумрак заглядывал в палату смертников через зарешечённое окошечко, безучастно простирая ярко красные лучи - кровавые дорожки, высосанные из лабиринтов русл небосклонного светила.

  - Коля, ты на меня не смотрел, когда я мылась? - Эльвира глядела прямо в глаза.

  - Извини, не смог удержаться. Прости меня за это. Ты - красивая, - честный деревенский пацан не мог солгать.

  - Не извиняйся, Коля, я, правда, красивая?

  - Очень. Мне такие девчонки не встречались. Лучше бы, конечно, нам с тобой познакомиться не здесь.

  - Говорят, я похожа на маму. А ты - честный и добрый. Мне такие мальчики тоже никогда не встречались. Смотри на меня, каждый раз смотри. Твой взгляд укутает меня, защитит от похоти.

  Эльвира старалась говорить молча, безголосо шевеля губами, и по глазам Николая прочла его ответ:

  - Как бы я хотел защитить тебя от всего этого. Спасти из ловушки, от участи подопытного животного, чтобы ты жила, как живут люди, чтобы бегала босиком по утренней росе цветущего луга с венком ромашек на прелестной кудрявой головке, а солнце улыбалось бы, любуясь тобой и радуясь твоему счастью.

  Но губы мальчика не разжались.

  Эльвира, подождав, когда охранник минует проём, резво скользнула к Коле под одеяло. Прижалась. Обняла и, едва прикоснувшись к его щеке губами, также быстро перескочила на свою койку.

  Палата сопела и похрапывала.

  Эльвира попыталась сосредоточиться, но не смогла отыскать подходящий объект. Коля...Думать о нём было приятно, и что-то сладко замирало внутри...кажется, она задремала под мерное посапывание и похрапывание обитателей палаты. Как вдруг - крики, шум, беготня и опять крики.

  - Что случилось? - ненароком вырвалось у испуганно подскочившей Эльвиры. Она никак не могла понять, где находится. Сидела на клеёнчатом матрасе и тёрла кулачком глаза.

  - Да снова кто-то себе вены расцарапал. У нас был тута недавно один такой - зубами, хрясь, и перегрыз, - авторитетно заявил Макар и хотел добавить подробностей.

  - Заткнись, ты, гнида, - рявкнул Николай и сел в кровати, намереваясь встать.

  Тут же к нему пулей подлетел надзиратель.

  - Спасть. Шляфен. - размахнувшись, ударил мальчика по щеке. Потом ещё раз и ещё.

  - Не бейте его, - это не Эльвира кричала, это кто-то внутри неё подал голос.

  Получив свою долю болезненных оплеух, девочка откинулась на матрас и молча уставилась в потолок. Как такое можно выдержать...

  Жизнь бедолаг, попавших в цепкие лапы кровавых магнатов, перекачивалась в их ненасытные утробы.

  Глава 11

  Бронислава, свернув в первый переулок, обнаружила в нём часовенку. Спешилась и вошла в полутёмное помещение. Присела на деревянную скамью и развернула газету. Пробежав глазами заголовки, обнаружила разделы "работа" и " сдача жилья".

  То, что ей нужно!

  Выбрав наудачу один из адресов, по которому за умеренную плату предлагалась отдельная комната, женщина обратилась к священнику, серой тенью снующему по алтарю так, что Бронислава сначала его не заметила:

  - Бог в помощь. Не подскажете, как мне сюда проехать?

  - О, это совсем близко, - ксёндз принялся подробно описывать молодой женщине, где ехать прямо, а где сворачивать.

  - Впрочем, я вас провожу. Пойдёмте.

  Они вышли. Священник замкнул часовню навесным замком, подоткнул рясу и, оседлав велосипед, поехал впереди Брониславы. Минут через десять они остановились перед двухэтажным домиком на два подъезда.

   - Вам сюда, - ксёндз махнул рукой.

  - Спасибо, до свидания.

  - Заходите помолиться.

  Хозяйкой, сдающей крошечную комнатушку, оказалась сухопарая старушка, полулысая. Разглядывая Брониславу узкими глазами-щёлками, утонувшими в припухлых веках, с порога встретила Полянскую вопросом:

  - Ваше удостоверение.

  Бронислава показала.

  - Вы литовка? Чистокровная?