Красная Элла

– Ты что… Влюбился? – удивленно воскликнул собеседник Музыканта, который, развернувшись, сначала изучающим взором окинул нас с Иванкой, потом отвернулся, что-то сказал на португальском своим друзьям и теперь с неподдельным интересом наблюдал за необъяснимым поведением товарища.

Необъяснимым ли? Но, видимо, рассудок друга Музыканта отказывался что-либо понимать, он никак не мог поверить свершающемуся на его глазах чуду: любовь с первого взгляда – один шанс на миллион!

Вдруг Музыкант, не произнеся ни слова, поднялся и направился к нашему столику.

– Энрике, – жалобно позвала его девушка.

Бесполезно. Её планета уже вылетела с орбиты его Вселенной.

Он шёл, не отрывая от меня свой взгляд. И чем ближе он подходил, тем громче билось мое сердце. Оно превратилось в набат, когда Музыкант, легонько поклонившись, сказал на английском:

– Добрый вечер! Меня зовут Энрике. – Он поцеловал руку Иванке. Затем он взял мою руку в свою. Мое охватило странное чувство.

Узнавания чего-то своего, родного, забытого? Счастья и радости? Узкая ладонь, в которой так уютно моей руке… Эти тонкие длинные пальцы… Мне приятна прохлада его кожи. Его мягкие губы коснулись моей руки, и тепло, возникшее от этого соприкосновения, стало волнами расходиться по моему телу.

Не выпуская мою руку из своей, Энрике, глядя мне прямо в глаза, проникновенным голосом проговорил волшебную фразу: «Это любовь. Любовь с первого взгляда. Моя девочка, моя любимая…». Его нежный и влюбленный взор проник мне в самое сердце, заставив его учащенно биться.

Когда Энрике договаривал свою фразу, я бросила быстрый взгляд на свою подругу. Признание Энрике явно привело ее в замешательство. Даже больше – в чистых, как лесные озера, глазах моей подруги, обращенных ко мне, стоял ужас. В них громадными буквами читалось: «Нельзя! Играть чувствами нельзя. Нельзя!».

Но что я могла поделать? Любовь с первого взгляда – один шанс на миллион, джек-пот, который срывают избранные… Если бы не Кристоф… Если бы не Кристоф… Если бы не встреча с ним в тот серый ноябрьский день на подводной лодке… О Боже, о чём я… В автобусе номер сто девяносто семь! Я бы поверила в этот шанс и в эту любовь. А потом, может быть, и полюбила бы. Например, внушила бы себе, заразилась бы этим чувством, обманулась бы… Ой, ой, что делать… Что делать-то… Похулиганили, называется…

Я зажмурилась и отчаянно замотала головой.

– Не спеши, – мягко остановил меня Энрике.

Похоже, он не сомневался, что стрелы Купидона сразили нас с ним обоих вместе и одновременно.

Глава девятая

– Я хотел бы познакомить вас со своими друзьями, – сказал Энрике, улыбнувшись мне и Иванке.

Ого! Знакомства, тем более с иностранцами, в наши планы уж точно не входили. Мы с Иванкой отчаянно заверещали: сори, сори… Но здесь я увидела его глаза. В них стояли слёзы. А ещё страх, отчаяние, тоска… Я вспомнила напутствие своей мамы на пороге своей взрослой жизни: мужские слёзы из-за любви – это кармические слёзы. Поэтому будь аккуратной и честной в своих отношениях с мужчиной, говорила мне моя мама. Моей мамулечки нет уже три года. Острая сердечная недостаточность. Мама-мама…

– Энрике, познакомь нас со своими друзьями, – сказала я.

Он поцеловал мою руку и прижал её к своему сердцу. Я услышала, как бьется его сердце. Оно выталкивало кровь сильными мощными толчками, пропускало удар, замирая на миг, затем снова билось гулко и часто.

– Меня зовут Себастьян… Я – Эдуардо… Мое имя Кристина… – друзья Энрике поднялись навстречу нам из-за стола.

– Синтия, – нехотя представилась последней девушка, сидевшая за столом рядом с Энрике.

– Элла… Иванка…

– Сеньориты, просим вас, – широким жестом пригласил нас за стол Себастьян – тот, который минутой раньше задал Энрике провокационный вопрос.

О-о, мы благодарим. Это очень неожиданно. Просим прощения.

– Sorry, sorry⁸… – зачастили мы с Иванкой, переходя на английский. Подхватив свои театральные сумочки, мы уже было устремились к выходу из кофейни. Но… Глаза Энрике, полные любви и обожания… И сноровистые официанты уже расставили новые приборы. Дипломатическая вежливость – качество, приобретаемое всеми слушателями в Партийном вузе, не позволили нам игнорировать приглашение португальца.

Через минуту за столом сидела веселая студенческая компания. Мы с Иванкой попробовали даже красное португальское вино, которое очень уж расхваливал Себастьян. Что правда – то правда, вино отличное: терпкое, оно обладало приятным освежающим букетом.

– Элла, – обратился ко мне Энрике.

Разговоры за столом разом стихли, и все взоры обратились к Энрике, который доныне не проронил ни слова. Он сидел молча и безотрывно смотрел на меня. Энрике все также держал меня за руку, словно опасаясь, что я вдруг убегу, исчезну, испарюсь.

– Элла, – повторил Энрике. Поднеся мою руку к губам, он поцеловал её, второй рукой сверху закрыл мою руку и, глядя мне прямо в глаза, сказал: – Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Лиссабон.

– В Лиссабон? – удивилась я.