Красная Эстония. Свобода – наша реликвия

Редкие города в буржуазной Эстонии имели водопроводную и канализационную сеть, а бытовой газ в незначительном количестве использовался лишь в Таллине и Тарту. Только за последние шесть лет в двенадцати городах республики построен водопровод, в десяти – канализация. В 11 раз увеличилось потребление газа. Водопровод и канализация перестают быть привилегией городов, они появились во многих колхозных и совхозных поселках. В деревне люди еще живут на хуторах. Но во всех колхозах и совхозах интенсивно строятся производственные и жилые центры. Построены тысячи крупных хозяйственных зданий, механизированные скотные дворы, зерносушилки, ремонтные мастерские. В последние годы, как в городах, так и в деревне, появились новые современные клубные здания, магазины, больницы.

В колхозных и совхозных центрах строятся не только индивидуальные коттеджи, но и многоквартирные дома. На карту республики уже нанесено много колхозных и совхозных поселков. Благоустроенные поселки имеют колхозы имени Эдуарда Вильде, «Эстония» и «Рахва Выйт», совхозы имени Ленина, имени Соммерлинга. Трудно перечислить все даже только лучшие колхозные и совхозные поселки.

[…]

Очерк печатается с сокращениями по изданию: Кэбин И.Г. На большом подъеме // К берегам Янтарного моря. Воспоминания. Сборник / Ред. – сост. В.С.Локшин. М.: Воениздат, 1969. С. 292–311.

Дорога в жизнь – защищая завоевания Октября Карл Ару

Генерал артиллерии Карл Ару – ветеран 8-го эстонского стрелкового Таллинского корпуса Красной Армии. В 1915 году во время Первой мировой войны, в связи с угрозой германской оккупации, он был вынужден эвакуироваться в Россию, где принял участие в Гражданской войне на стороне Советской власти. В годы Великой Отечественной войны полковник К.Ару был начальником артиллерии 8-го эстонского стрелкового корпуса РККА. После войны – генерал артиллерии Советской Армии. Приводимый фрагмент его воспоминаний рассказывает о его тяжелом детстве в дореволюционной Эстонии и об участии в Гражданской войне в России.

Карл Иванович Ару

Дорога в жизнь

Нелегкий хлеб пастушонка

Адрес места, где я родился, звучал так: Гапсальский уезд, Велтская волость, Нуки.

Мои воспоминания о детстве связаны с окрестностями дома волостного правления Велтса. Сложенный из плитняка, дом правления стоял на живописной возвышенности у дороги Лихула-Михкли. До Лихула было 18 верст, а до Пярну круглым счетом верст 45. Неподалеку от дома волостного правления, примерно в полуверсте в сторону Лихула, находилась мыза Ару[58]: три постройки из плитняка – хлев, конюшня и между ними жилой дом. В нем жили управляющий мызой Томсон с семьей, а также пастух и конюх со своими семьями. Перед мызой, за шоссе, местность понижалась. Там находился колодец, а поодаль росли ясени и каштаны. Позади мызы находился выгон с прудом, в центре которого торчал островок. На этом пруду я впервые встал на коньки. За выгоном теснились постройки деревни Сыннику, а еще дальше виднелись одинокие убогие жилища бобылей[59].

В сторону Михкли, саженях в ста от дома волостного правления, стояло одноэтажное деревянное строение – Тарваская министерская школа, а еще с полверсты дальше – серый, выстроенный из плитняка двухэтажный докторский особняк. От него напрямую через лес верстах в четырех была мыза Велтса, и еще дальше на расстоянии нескольких верст находились Михклиская кирка, почта и корчма.

Обе мызы – Ару и Велтса – принадлежали одному хозяину – немецкому барону.

Мои родители были батраками на мызе Ару. Жила наша семья (отец, мать, я и три сестры) в Нуки. Так назывался один из домов для батраков в полутора верстах от имения. С юга и запада к нему прилегал лес, а с севера и востока – помещичьи поля. Занимали мы в этом доме одну крохотную комнату с огромной печью. Здесь едва уместились кровать родителей, одна детская кроватка, обеденный стол, несколько стульев и скамья. Поздними вечерами, когда с работы возвращались родители, в нашем жилье становилось совсем тесно. Поэтому нам, детям, приходилось быть на дворе, пока это было возможно. Когда же наступали холода, мы забивались в уголок, чтобы не путаться под ногами у родителей и не мешать их хлопотам по хозяйству.

К вечеру у нас подводило животы от голода. Сестры Леэни и Лийза то и дело цеплялись за материнский подол и просили есть. Мы с Марие как старшие терпеливо ждали. А ждать приходилось долго, так как сперва следовало растопить печь и только тогда мать принималась за стряпню. Так шло время. Когда, наконец, еда бывала готова, нередко уже наступала ночь.

Да и отец после работы не имел времени посидеть. Он чинил обувь или мастерил что-либо необходимое в хозяйстве. В то время многие нужные вещи делали своими руками. До сегодняшнего дня сохранился сделанный отцом небольшой стенной шкаф. В обязанности нас, детей, входило в то время, когда отец что-нибудь мастерил, светить лучиной. Нередко отец бранил нас, так как лучины горели плохо, начинали затухать или, потрескивая, разбрасывали угольки.