Красная гора

Около ста пятидесяти человек заполнили лужайку перед дегустационным залом виноградника Тилла. Вверху разноцветными огоньками мигали гирлянды, откуда-то из темноты слышался диксиленд-джаз[63]. Группа детей играла с курами. Радостные улыбки, взрывы смеха и шумные истории, половина из которых и в самом деле могла быть правдой, – все это создавало оживление, заставляя новых гостей присоединяться к сидящим за столами. Откупоривали бутылку за бутылкой; огромные блюда, которые принесли гости, были наполнены говядиной и капустным салатом, фаршированными яйцами и копченым лососем, сыром и сосисками, стопками хлеба, овощами от Марго и пятнадцатью знаменитыми яблочными пирогами тети Морган, испеченными из экологически чистых сортов «Хоней Крисп» и «Гренни Смит».

Лука направил видеокамеру на отца Брукса.

– Могу я взять у вас интервью? – спросил мальчик.

Сидевшие рядом навострили уши; люди любили слушать Луку.

– Конечно, – ответил Чарльз, с улыбкой глядя в камеру. Брукс был рад, что пригласил отца. Он со всеми подружился.

– Как вас зовут? – начал ребенок.

– Чарльз Уайлдридж.

– Чем занимаетесь?

– Я инженер.

– Конкретнее, какой именно?

Вокруг засмеялись. Да, Лука всегда казался старше своих лет.

– Инженер-строитель.

– И вы отец Брукса? Почему вы бросили его, когда он был маленький?

На несколько холодных секунд за столом воцарилась тишина. Джейк, сидевший по другую сторону от Луки, пришел на помощь Чарльзу.

– Сынок, это невежливо.

– Нет-нет, – замахал рукой тот. – Все нормально. И это хороший вопрос, должен сказать.

– Кому как не восьмилетнему ребенку задавать трудные вопросы? – поддержал Брукс. Но в глубине души ему было очень некомфортно. Потому что он не представлял, как можно ответить правильно. И вместе с тем он жаждал услышать это в течение тридцати лет.

Чарльз протянул мальчику руку с золотыми часами на кожаном ремешке.

– Давай заключим сделку. Я отвечу на твой вопрос, если обещаешь пригласить меня на премьеру своего фильма. Я бы с удовольствием посмотрел его.

– Не уверен, что покажу его людям. Я снимаю этот фильм в рамках исследовательского проекта для жителей Луны. Как вам такой расклад: если устрою премьеру для землян, то приглашу и вас?

– Вполне справедливо. – Чарльз снова посмотрел в камеру и поправил воротник рубашки. – Брукс появился на свет, когда я и его мама были очень молоды и только заканчивали среднюю школу. Денег у нас было немного. Тогда мы еще не были женаты. Мы думали, что Бруксу будет лучше, если мы отдадим его на усыновление.

– Где сейчас его мама? Вы все же поженились?

– Она вернулась в Калифорнию. Да, это так.

– Почему она не пришла? Она не хочет увидеться с Бруксом?

На этот раз вмешалась Кармен. Она сидела рядом с Эбби, и они были поглощены своим собственным разговором.

– Лука! Довольно!

– Все нормально, – повторил Чарльз и взглянул на сына. – Хорошо, когда можно говорить откровенно. Верно, Брукс?

Тот поднял руки, пытаясь скрыть бушующие внутри эмоции: печаль, любопытство, смущение, гнев, ярость – все это было результатом абсурдной ситуации, в которую он попал.

– На этой Горе у тебя не может быть секретов. С таким же успехом можно поделиться ими со всем миром.

Это было правдой. Куда лучше посвятить всех на Красной Горе в свои тайны; это единственный способ не дать им вернуться, чтобы преследовать вас.

Чарльз повернулся к Луке:

– Мама Брукса просто потрясена, вот и все. Она считает, что она бросила сына, и страдает от этого всю свою жизнь. И теперь, когда она знает, где он, как он выглядит, что думает, ей страшно. Она рада и боится одновременно.

Мальчик направил камеру на Брукса.

– Ты счастлив, что у тебя теперь есть папа?

Тот покраснел, на секунду задумался и честно ответил:

– Да, я очень счастлив.

– Ну, достаточно на сегодня, – обратился Джейк к сыну. – Хватит расследований. Давай на время выключим камеру.

– Да, сэр.

Лука убрал камеру в рюкзак.

И Брукс почувствовал, как успокаивается сердцебиение и расслабляется шея.

Гости перебирали бутылки вина, острословили и обменивались последними сплетнями. Подобно грузовому поезду, столкнувшемуся с застрявшим на рельсах автомобилем, споры неумолимо скатывались ко все более оживленным и противоречивым, разговоры становились обрывочными, а смех лился рекой, став желанным освобождением для всех, кто страдал синдромом сбора урожая. Люди переходили от стола к столу, наверстывая упущенное со старыми друзьями. Брукс представил знакомым новую подружку и нового папу. Ему не нравилось быть в центре внимания, но он знал, что сейчас без этого не обойтись. И для интроверта у него неплохо получалось вести беседу.

Позже вечером Брукс и его отец расположились в баре дегустационного зала, потягивая виски. Снаружи в отсвете огромного костра было видно, что Эбби и Кармен все еще болтают за столом.