Красная гора

На этот раз брат был в розовой бандане и с армейской сумкой, перекинутой через плечо. Отличный мультяшный персонаж. Брукс помахал ему рукой.

– Я полон сюрпризов, – сказал Шей, бросая сумку рядом со столом.

Братья понимающе взглянули друг на друга. Брукс протянул руку.

– Рад, что ты пришел.

Шей ответил крепким рукопожатием и, все еще глядя ему в глаза, ответил:

– Я тебе очень благодарен.

– Это все, что у тебя есть? – Брукс указал на сумку.

– Все, что стоит сохранить.

Старший брат кивнул и повернулся к Эбби.

– Познакомься, это Эбби, моя невеста. Вчера вечером мне как-то удалось уговорить ее выйти за меня замуж.

Та перестала жевать фрукты и встала. Мягко оттолкнула протянутую Шеем руку:

– Теперь ты и мой брат тоже, – и раскрыла объятия.

Он обнял ее.

– Ну что ж, приятно познакомиться, сестренка.

Шей сидел позади Эбби в автомобиле с логотипом «Лакода». Большую часть пути вдоль реки Колумбия они беседовали, пытаясь узнать друг друга получше.

И все же Брукс чувствовал – Шей что-то скрывает. Похоже, у него были секреты, много секретов, возможно, более мрачных, чем у Брукса, и брату не хотелось делиться ими слишком быстро. Только после того как они свернули на 221-е шоссе, идущее от Орегона на север до Красной Горы, Брукс не удержался и спросил об отце:

– Итак, ты и папа. Я все еще не знаю, чего ждать. Как все пройдет?

– Он сейчас у тебя дома?

– Полагаю, да, пока он там. Я написал ему заранее, что мы едем. Между вами все будет нормально?

– Не знаю. – Слова Шея повисли в воздухе.

– Могу я спросить, что произошло?

– А Чарльз не говорил?

– Я не думаю, что он действительно знает.

Шей покачал головой.

– Когда ваш сын попадает за решетку, он становится тем, кто не оправдал надежды. – Шей горько рассмеялся. – Они пришли навестить меня в тюрьме. Никогда не забуду их лица. Разочарование людей, много лет воспитывавших ребенка, вкладывавшихся в него и теперь потерпевших неудачу. Словно их худшие страхи сбылись. Было больно. Мама навещала единожды. То есть это был последний раз, когда я ее видел. Папа – трижды, но я велел больше не приходить.

– Почему?

– Время меняет тебя, братан. Я изменился. Не представляю, как можно выйти из тюрьмы и не возненавидеть весь мир. Я не мог больше смотреть на его чертово разбитое сердце.

– И больше вы не виделись?

– Нет. Мы разговаривали несколько раз. Ну, знаешь, поздравительный звонок, что-то в этом роде. Я пробовал. И они тоже. Но всегда сплошное разочарование. Мы причиняли друг другу боль. Держаться подальше друг от друга было правильнее.

– Тогда что происходит сейчас?

– Понятия не имею.

С минуту они молчали.

– Мне кажется, я всегда чувствовал, что ты появишься. В детстве, когда я уже все понимал, мама с папой рассказывали мне о тебе. И в последнее время я часто думал о тебе, гадая, где ты есть.

Эбби впервые за долгое время заговорила, сжимая руку Брукса:

– Именно это я и говорила Бруксу, что ты интересовался им так же, как он интересовался тобой.

– Отец говорил, что все произошло из-за девушки, – сказал Бейкер.

Шей снова усмехнулся.

– Наверное, так и было. Она им сразу не понравилась. Наши отношения не клеились. Вот тогда-то и проклюнулось родительское разочарование, пустило побеги. И я, черт возьми, не смог это принять. А тюрьма поставила в этом деле точку. Они были правы, а я ошибался. Во всяком случае, они так решили. Папа использовал любую возможность, чтобы попенять: «Я же тебе говорил!» Это было невыносимо – постоянно слышать «Я же тебе говорил!», невыносимо!

– Чарльз показался мне совсем другим.

– Ты не знаешь его так хорошо, как я, – возразил Шей. – К тому же родителям не была известна вся правда.

– В чем же правда? – спросил Брукс.

– Это уже не имеет значения. Правда не снимет с меня клеймо.

* * *

Брукс свернул на Демосс-роуд и направил машину вдоль реки Якима; последнюю милю они проехали в напряженном молчании. Атмосфера в автомобиле напоминала котелок с горячей водой, готовой закипеть в любой момент. Все понимали, что Шей и Чарльз вот-вот встретятся впервые за семь лет. Впервые после того, как отец смотрел на своего сына в Альбукерке через дюймовое стекло. Впервые после того как сын велел ему уйти и не возвращаться.

Взятая напрокат машина Чарльза стояла на подъездной дорожке. Брукс на миг подумал, что его отец намеревается сбежать, решив, что новая семья для него – это слишком. Но еще до того, как они выбрались из машины, Чарльз открыл наружную дверь и вышел, чтобы поприветствовать их. На его лице застыла неестественная улыбка, во всем облике ощущалось сильное напряжение: он безусловно хотел, чтобы они нашли Шея, и вместе с тем перспектива увидеть сына давила на него в течение последних нескольких часов.

Брукс и Эбби смотрели, как Шей и Чарльз идут друг другу навстречу, а затем останавливаются в нескольких футах, будто двое мужчин на дуэли. Отец первый раскрыл объятия, но шагнуть вперед не решился.

– Я скучал по тебе, сынок, – сказал он и вдруг расплакался.

Брукс почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.