«Красная империя зла». Запад против Сталина

Полагаю, причина состоит в том, что антикоммунистическая парадигма в форме антисталинизма просто в научных кругах считается в некотором смысле чем-то «само собой разумеющимся», чего не скажешь, например, об отношении к Гитлеру и нацистской Германии. Исследования, посвященные Гитлеру, основательны и подробны. Ложь о действиях и преступлениях нацистов разоблачена, проанализирована и подвергнута критике. Но заявления о «преступлениях Сталина» приняты вообще без какой-либо проверки.

* * *

Недопустимо, чтобы подобное оказалось возможным в какой-нибудь другой области. Позор, что такая книга, как «Кровавые земли», вообще может издаваться и на протяжении нескольких лет получать одобрение у широкого круга читателей, тогда как фальсификации, жульнические ссылки, мошенническое использование источников и лживые заявления признаются не только бесспорными, но считаются общепризнанными и даже заслуживают похвалу у профессиональных историков. Любой аспирант в данной области может проверить аргументацию Снайдера, чтобы увидеть то же, что обнаружил автор этих строк: неправдиво каждое его обвинение Сталина и советского руководства в «преступлениях».

Может ли безответственность таких масштабов существовать в какой-нибудь из областей американской или британской истории – за исключением, как всегда, истории коммунистического движения этих стран? Вряд ли. Спектр точек зрения ученых здесь чрезвычайно широк. Там не существует никаких «священных коров», устоявшихся настолько, чтобы вся адресованная им критика или похвала априори ограничивалась некими рамками.

Нет оправдания легкомысленности, с какой неподтвержденные первичными источниками заявления о «преступлениях сталинизма» считались и продолжают считаться правдивыми. Но тому есть объяснение. Изначально главная функция советологии как академической дисциплины состояла в том, чтобы подвести под антикоммунистическую пропаганду некую базу, опирающуюся на научную концепцию или ее видимость.

В течение нескольких поколений антикоммунистические российские эмигранты, высланные из страны, занимали в советологии наиболее видное место. Их антикоммунизм усилился в годы «холодной войны» и еще больше – с притоком советских перебежчиков, некоторые из которых запятнали себя сотрудничеством с нацистами. Диапазон точек зрения, принимаемых в данной области, был увеличен за счет троцкистов и социалистов социал-демократического толка. Но прокоммунистические точки зрения и исследователи открыто прокоммунистической ориентации всегда исключались. Оно и понятно, если вспомнить, что советология создавалась как оружие против советского коммунизма.

Спустя более чем два десятилетия после распада СССР советская история остается прежде всего оружием в политической и идеологической войне. В ней никогда не участвовали те, кто бросил вызов тому, что названо мною «антисталинской парадигмой» советской истории: т. е. все те, кто твердо стоит на убеждении, что выводы о событиях советской истории должны опираться строго на доказательства, а не на идеологические догмы.

Разумеется, после распада СССР идеологические шоры в некоторых аспектах даже укрепились по причине образования постсоветских государств. Украина и Польша и несколько иным образом Россия выстроили свои национальные мифологии на основе твердых антикоммунистических позиций и исторической лжи. Сегодня профессиональный историк, специализирующийся на советской или восточноевропейской истории, не может публиковать свои работы, получать доступ к архивам и приглашения на исторические конференции – одним словом, от карьеры ученого – только потому, что он подвергает серьезному сомнению лживые исторические мифы, распространяемые политическими и научными элитами в постсоветских странах, такие как «Катынское дело», «голодомор», «невиновность» Маршала Тухачевского или Николая Бухарина.

История Советского Союза губительно зажата в рамки «антисталинской парадигмы». В соответствии с ней просто недопустимо, преступив фактическое табу, признать Сталина невиновным в тех или иных преступлениях. Если доказательства не подкрепляют антисталинских выводов, тем хуже для доказательств! Они будут проигнорированы, либо будут изобретены фальшивые доказательства, или появятся утверждения, не опирающиеся вообще ни на какие исторические доказательства. Зато приветствуется самая дикая ложь, если она соответствует ходульным представлениям о Сталине как средоточии мирового зла³³⁵.

Печальный факт состоит в том, что в широком смысле слова советская история действует больше как пропаганда, нежели как академическая наука. Толковые исследования обычно посвящены узкому диапазону вопросов, особенно когда они опираются на документы из архивов. Но структура, или парадигма, советской истории сталинского периода, в контексте которой такие исследования проводятся, устанавливает твердые рамки того, какие умозаключения приемлемы. Научной областью советской истории сталинского периода гораздо больше управляет форма «политкорректности», нежели общепринятые каноны исторического исследования.