«Красная империя зла». Запад против Сталина

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке”.

Секретарь ЦК, И. Сталин»⁹³.

Перед нами не просто «общие инструкции для массовых репрессий», а директива по противодействию антиправительственному повстанчеству. Этот и другие документы из того же сборника показывают: советское руководство не ошибалось, когда говорило о начале серьезного кризиса.

Разоблачение заговора в высшем командном составе Красной армии и продолжавшееся раскрытие заговоров в низшем и среднем звене партийного руководства показали, что планы (возможно, что их было несколько) свержения правительства и руководства партии при поддержке Германии и Японии активно приводились в жизнь.

В своем недавнем исследовании «Практический сталинизм» советолог Дж. Арч Гетти отмечает:

«Сталин и его приближенные, похоже, верили, что крупномасштабный заговор готовился, чтобы их низвергнуть»⁹⁴.

Гетти отмечает, что Молотов и Каганович продолжали так думать многие десятилетия спустя⁹⁵. Сегодня мы располагаем доказательствами, что заговоры действительно существовали. Детали некоторых из них раскрыты подсудимыми по делу Тухачевского. Доказательства не просто существования, но и связи военных заговорщиков с тайными планами «правых» при участии Николая Бухарина и Алексея Рыкова, осужденных на третьем московском процессе (март 1938 года), стали известны благодаря показаниям Генриха Люшкова, комиссара госбезопасности 3-го ранга, передавшего эти сведения японцам после своей измены и бегства из СССР в 1938 году⁹⁶.

Чего Сталин и партийные лидеры не знали, так это о причастности к заговору стоявшего во главе НКВД Николая Ежова. Совместно с другими партийными руководителями и своими подчиненными Ежов поставил перед собой цель уничтожить как можно больше советских граждан, чтобы вызвать недовольство населения советской системой, и тем оказать максимальную поддержку заговорщиков при нападении Германии и Японии.

Снайдер лжет про «квоты на убийства»; таковых не было, как он позднее и сам признается. Напротив, все документы показывают, что центр, то есть Сталин и высшее руководство, настаивал на наложении ограничений на количество казней и арестов в пределах назначенных лимитов. Снайдер лжет, когда равнодушно уверяет, будто «все причастные знали»: дескать, «лимиты» на самом деле означали «квоты». Как и другие писатели-антикоммунисты, Снайдер хотел бы доказать, что «квоты» на казни назначались Сталиным. Но Снайдер заходит слишком далеко, намекая о наличи у него таких доказательств. Он именно намекает, иначе как бы ему стало известно, что «все причастные знали»?

Гетти проясняет ситуацию:

«Приказ № 447 устанавливал лимиты, а не квоты; максимальные значения, а не минимальные»⁹⁷.

Как отмечает Гетти, Сталин не мог и помыслить, что указанные цифры могут быть превышены⁹⁸. Касательно вопроса о лимитах-квотах Гетти добавляет:

«Одна из загадок [Советской истории. – Г.Ф.]: как случилось, что “лимиты” обычно переводится как “квоты”»⁹⁹.

Гетти приводит в пример Олега Хлевнюка, исследователя, чьи антикоммунистические взгляды и отсутствие объективности сводят его ученость «к нулю». То же самое относится и к Снайдеру. Максимум отличается от минимума. Такие идеологические антикоммунисты, как Хлевнюк и Снайдер, хотели убедить своих читателей, что Сталин требовал больше, а не меньше казней, поэтому они так пишут. Снайдер вновь выдает желаемое за действительное, когда отмечает:

«Поскольку времени на выполнение квоты было мало, офицеры часто просто избивали заключенных, пока те не признавали свою вину. Сталин разрешил так делать 21 июля 1937 года» (с. 119).

То, что Ежов и его пособники выбивали из заключенных ложные признания, – правда. Некоторые из подручных Ежова признались в применении пыток или в том, что видели, как другие сотрудники НКВД били заключенных. Последнее стало известно, поскольку такие случаи задокументированы. Когда Лаврентий Берия сменил Ежова на посту комиссара НКВД, последний попал под следствие, вместе с сообщниками был осужден и понес заслуженное наказание за совершенные преступления.

Но утверждение, что Сталин «разрешил» избиения, – ложь. Ни Снайдер, ни кто другой не видел санкции от 21 июля 1937 года или от иной даты. Если бы такой документ существовал, он был бы давно опубликован, так как именно его пытаются упорно отыскать многие антикоммунистические авторы. Нет нужды повторять: Снайдер и здесь не приводит источника для своего заявления. Увы, немногие из его читателей узнают правду.